Євгеній Півень «описание быта»
Дата: 30 Травня 2016 | Категорія: «Поезія» | Перегляди: 1965 | Коментарів: 0
Автор_ка: Євгеній Півень (Всі публікації) | Зображення: Rach «Dust motes»
Євгеній Півень - поет, інженер. Учасник проектів в рамках «Форуму видавців», «Книжкового Арсеналу», «Київських лаврів» та ін. літературних подій. Лауреат низки літературних фестивалів. Автор поетичних збірок «Первое приближение» («ПроLogos», 2014) та «Продолжение» («Лоція», 2016). Член поетичного об'єднання «Ліга Ем» (м. Миколаїв). Адміністратор та редактор літературного порталу Litcentr.
лебеди
шесть с половиной пар
лежат
в изголовье пруда наградной аватаркой
выстрела не происходит из окна
продают сигареты школьникам первой школы
ходовой припев – как тля
реже – как паук
чтобы через минуту ещё по одной
распушив хвосты выдернуть солнце из
высоковольтных ферм и нести
наикрасивейшей класса – вот голова лебедя
***
собирающий кошек будто одежду разбросанную по степи
говорил: деньги потрачу на постройку пансионата
буду проращивать пшеницу в тарелках
покуда не сотрётся вензель ресторана
с обратной стороны каждой тарелки
приказал долго жить сломал важную косточку велосипеда нарошно сломал
спрашивает о дальнейшей участи
просит имени
здесь такого нет
отвечаем и бросаем в костёр обломки шифера
остатки лака для волос детали погасшего телевизора
словом то чем дети глушат страх
если находят подходящий костёр и далеко до ближайшего взрослого
***
всем своим нежеланием уснуть впадает в большую комнату
как бы продлевая прыжок на лишних две-три секунды
карман пуст и тебя забыли спросить
множество неочевидных источников света
спрятаны повсюду где впадают в очи раздробленных
опекающих пятна видимости тени же оставлены
способностью говорить означают себя непрестанно
какой-либо спинкой сидением в пути
между большим городом и меньшим в купейной пазухе
тревожит теребит мелочь в кошельке
расспросами как бы лёгкую тьму не перелететь
научившись?
***
пакет заклеенный снизу
крест-накрест красной изолентой
повис на ветвях акации
тенью спадающей к старой могиле
иногда жалею что плохой ракурс:
то верхний крест то нижний
никогда оба одновременно
здесь выпущен уж другой
разрубленный плоскорезом
закопан в камнях на берегу
в углу поворота к пруду
встретилась мята много холодной мяты
***
храброму постелен короткий пляж подставлены скамейки
спустились посмотреть на прибывающий ветер дольше
пяти минут выстоял храбрый вынес немного камней
вперемешку с птичьим помётом важные сны
в пересказе камни птичий помёт
***
три дома пройти в обратном порядке три
дома пройду и приди ко мне вместе
посмотрим как сон убывает и дальше
третий от второго чем второй
от первого и первый в низине
привычный с утра запах
солнца
укропа желтка утиного пушка
тёплого загаженного платка
прохоловшей за ночь бутылки
с водой и второй на чердаке
дробится в лучах в початках жары
хранится как страницы-витражи
о которые руку порезал однажды
раскопав среди рухляди на чердаке
фантастичных зверей и третий
как сон убывает с приходом жары
глазами родителей виденный только
и ангелов представлял по-другому
чем в церкви увидел воочию и
пойдём ко мне вместе посмотрим
все три постепенно в обратном
порядке со прикасаются крышами
тем что над крышами соприкасаются
***
как блочная девяти
этажка посреди села
на четыре подъезда
выдала с потрохами
пузырь сновидения
так и живём
каждый знает каждого
вплоть до шестого колена
всех сродников и лица в памяти
живее живых
но кто живёт в каждой
квартире этого дома?
что вообще проис-
ходит (столбик пепла
растворяется не
коснувшись порога)
утро за утром
утро за утром
<…>
происходит и ладно
как бы ты хотел (хотела?)
провести ближайшие
к нам десять лет
(столбик пепла удлиняе т с
я достигая сомлевших
пальцев) я тут слышал
стон и каждый раз
когда отвожу за
навеску и прохожу
в ну т рьспальни
слышу его это
звук трения те
сьмы по которой
скользит занавеска о
саму занавеску
<…>
(столбик пепла полностью растворяется
обнажая чистый огонь в пальцах)
***
(описание быта):
Засыпающим на закате посылаются письма.
Часовая фигурка, выверено кивающая
то влево, то вправо. Хотел сбить рукой,
проткнуть неуклюжими пальцами. Тянуть,
в горе и в радости, когда под крышу вползает
длинная вьюга – наполнять бокалы холодной мятой и высокой полынью.
Книги не стали пеплом.
Раскалённые, они,
оставляли полосы на ладонях, когда выхватывал
из-под заслонки – лучше бросать одежду,
снимки, доски пола, потолочные подпорки.
А нетленные будут светиться в темноте, отдавая
тепло с наклонной полки, вбитой в дверную нишу –
старая дверь отслужила своё. Дальнейшая судьба –
клевать носом под вывеской – weedding rings –
осталось придумать ритуал, подобрать музыку.
Разлука предполагает собственный быт:
это – смотреть на соседнюю улицу, осенью,
когда кладбищенские акации позволяют,
когда сбрасывают листву и соседняя улица
видна,
а это – рисовать влажной тряпкой
следы на пыльной мебели, следы безделушек,
которых там не стояло никогда –
не купленных на воскресной распродаже
часов и сменных маятников.
Нетленные не оставляют и следа,
им нельзя подрисовать в пыли пронзительный прямоугольник,
их забирают заживо, замыкают памятью,
уносят в могилу, где промеж
клеток
подлинник невосстановим:
- кажется так ты хотел перевести?
-
- так?
-
- хорошо, я оставлю дверь нетронутой,
ужин – едва тёплым на голом столе,
радио – снова поющим домашнюю музыку,
угнездившуюся в голове,
а деревья весной обезглавят, оставят V-образные окна,
дабы соседняя улица стала видна,
как раньше никогда.