Марія Банько «Леопардовый ангел»
Дата: 28 Грудня 2017 | Категорія: «Поезія» | Автор_ка: Марія Банько (Всі публікації)
Зображення: Litcentr | Перегляди: 2507
Марія Банько - поетеса, журналіст. Лауреатка низки літературних фестивалів. Публікації: Журнал «Воздух» (2015), поетична збірка «Жіноче коло» etc. Лонг-лист Премії Аркадія Драгомощенко (2015). Співзасновниця й редакторка культурного мережевого порталу ArtMisto. Редакторка й модератор літературного порталу Litcentr.
Находишь обрывки записей на испанском и древнегреческом.
Обжигающий желтый свет - все, что нужно для хоррора.
И особенно удается момент, когда ты трогаешь себя,
будто говоришь с собой на немом языке.
Третья лопатка, четвертая ступня…
Собственно, уже даже не ты, но
диатомовая балерина.
Красивый дом в колониальном стиле
где-то в бельгийском Конго.
***
Только вдовы и окна, музыкальная тесная обувь,
картонные птицы, тугие воротнички.
Мы привыкли ощущать отсутствие как отверстие или рубец, в крайнем случае – как звук, когда ломается ветка, но я наблюдаю свое тело как тесто, как футбольное поле, открытое для безответного гостеприимства.
В это время на севере готовятся к охоте на барсуков: снимают с деревьев подледеневшее мясо и нарезают большими кусками.
А в моих некрасивых ногах
с целлюлитом и варикозом,
разрывая негромкие мышцы,
растет молодое племя,
моя новая армия:
таранная кость,
ладьевидная кость,
клиновидная кость,
малоберцовая кость
и много других костей,
совершенно безжалостных,
белых в своей правоте.
У соседей и коллег по работе есть название для всего.
Они говорят: «Оправилась. Встала на ноги»,
но никто не знает о том, как ты щекочешь мне ступни
всякий раз, когда я вижу мужчину
всякий раз, когда я отрезаю кусок cолонины себе на обед.
***
Молча долго вести машину – не умею и этого.
Единственный жест, который ещё не забрали – забыла.
Металлическое дребезжание стиралки,
за которую упала зубная щетка,
уже ничего не исправит.
Не дотянуться.
Будет лежать там,
бессмысленная, не отработавшая свое,
купленная по акции «два по цене одного».
Другие жильцы о ней ничего не узнают.
Правда, будут искать пластиковую цикаду,
Стерегущую движение по часовой стрелке,
Туда и обратно.
***
Если бы немота, а так
то сиреневый сгусток, то холостой ход
неисправного механизма.
Похоже на слабое першение,
а уже потом – на биение крыльев жука,
его целебные зернышки.
Ходим в гости.
Как будто кладем друг друга в мешки из моржовой кожи.
Крепкие мешки на воловьих костях.
Так молчим:
Не боли у этого, не боли у всякого,
Не боли у волка, не боли, собака.
А что еще остается, когда коридор –
это минное поле?
Ходим по краю, рисковые менеджеры,
вернее, почти управленцы.
***
Над головой Коперника – вода.
Женщина, слепленная из
нескольких треугольников,
меняет осанку, по-кузнечьи сутулится,
вскидывает руки навстречу,
ускоряет темп, уже семенит,
галопирует.
И что там?
Кино, узнавание.
Может, и секс по доброй памяти,
в честь знакомства, много ли нужно.
Сгусток, опять же.
Теплое, желтое, неразменная пятерня.
Стрекотание.
Через 50-60 метров все треугольники
выстраиваются по струнке.
То ли обозналась, то ли почудилось.
Хоть и не так воспитана, а идет
без скорби, чуть выдавая тревогу
нажимом ступни.
***
Знакомая эквадорка прислала мне открытку:
Хрустального леопардового ангела.
Так я узнала, что она похудела на 15 килограммов,
родила ребенка, не подняла восстание в Браззавиле
открыла интернет-магазин одежды.
И только по выходным подрабатывает белой магией:
учит слепых - ходить, а безногих – сидеть, размахивая руками.
Где поезд на Днепр? Где мертвый пеликан в желтом шкафу?
Где конфеты от батюшки?
Изюм в шоколаде, который он привозил из кромешного ада.
Понимаете, ада? Когда +50, кров, гной, курага.
Леопардовый ангел,
Наглая твоя морда.
1
