Мы так часто пытаемся выбрать человека из толпы и мысленно навсегда зажать в своих объятиях. Влюбляемся уже даже не в человека, а в музыку, которую он слушает или в книги, которые он читает. Это тоже немаловажно, но разве в этом весь человек? За этой горой общих интересов, мы не замечаем, как человек улыбается, когда искренне. Мы сами позабыли, как мы выглядим, когда смотрим глазами, наполненными печалью или радостью, но эти глаза куда честнее всех этих разговоров. Подбираем правильные слова, когда пишем, печатаем или говорим, но как раз они, возможно, и рушат всю нашу сущность и поэтому мы теряем друг друга. Потому что не нужно быть милым, когда ты хочешь кричать и не нужно казаться философом, когда ты просто хочешь с человеком поговорить ни о чем. Шекспир действительно был прав, говоря, что весь мир – театр. И очень жаль, что мы не можем превратить его в жизнь и наконец-то перестать играть.

Внутри каждого из нас живет самоубийца, который хоть и не закинул тело в огонь, но уже успел сжечь собственное сердце или душу. Уж я не знаю, что важнее. Нас бы посчитали безумцами, если бы мы подошли к незнакомому, но уже любимому человеку и просто так взяли за руку, сказав что-то наподобие Васильевых строк «Привет. Мы будем счастливы теперь и навсегда». Мы пытаемся нарисовать идеальное знакомство, как будто это чертежи Нотр-Дам де Пари, продумываем каждую деталь, забывая отдать копии человеку, для которого все это строится. И нам остаются руины еще не построенного здания.

Мы так тщательно подбираем рифму к нашим мыслям, где-то теряя саму суть нашего повествования. Как дикие звери кричим о любви, пропуская сквозь себя всю романтику предыдущих столетий, но так боимся хотя бы на миг сказать приятные слова человеку, который небезразличен. Первое, что мыслится  - «а что подумают?». А что подумают? Все эти циники, ебланы, брутально трахающие нормальность. Вам бы Ремарк плеснул кальвадосом в лицо, а Камю поселил в свой городок, переживающий Чуму. Потому что слишком много думается о реакции других, ведь нам потому и не дан дар пророчества, чтобы наша жизнь шла от сердца. А мозги нам нужны для размышлений, но не для решения правильный ли выбор. Ведь что мы можем сказать, раз уж он не сделан?

Мы переводим все фотографии в ч/б и добавляем шума, который проникает в уши звуками старых виниловых пластинок The Doors. Мы горюем о нашем теперешнем и о нашем будущем, но ничего не делаем, чтобы хоть как-то изменить весь этот бред. Вы говорите, что люди перестали знакомиться на улицах, но как часто это делали вы? Вы цепляетесь за стереотипы, что люди перестали читать литературу. Может просто вас окружают не те люди? Почему вы прячетесь в своем убежище, когда внезапно появляется человек с тележкой прочитанных книг только потому, что он не протирает свои штаны в ночных клубах и не одевается по моде «весна/лето 2012». Вам бы каблуки, стройные ножки/накачанные мышцы, высокие блондины. Так и сидим в луже разочарований.

Мы теряем друзей, потому что боимся сказать в лицо строки, что навсегда пылью покроются в нечитаемых дневниках. Бросаем в лицо шутки, улыбки и хоть бы на долю секунды отбросили в сторону притворство. Вместо этого вырезаем из картона все больше новых лиц, цепляем резинку, надеваем и меняем до бесконечности, никогда их не изнашивая.

Превратили искренность в соль, только бы не переискреннеть наши чувства и желания.

Так сильно желаем счастья, что начали его бояться, пытаясь со всей силой его оттолкнуть подальше. Массово начали болеть тахикардией, чуть сильнее эмоции и сердце, считайте, доехало до последней остановки.

Для каждого из нас будет свое мирное время, свои потери и минуты незабываемых ощущений. Но наша жизнь превратится в апатию, если мы бросим наши полумертвые души плыть по течению. Нас никто не научит рисковать, путешествовать или воплощать желания в проходящую мимо реальность. Мы и сами все сможем, каждый из нас куда смелее. Ведь наша жизнь, как карточный домик, который хоть и рушится, но так же имеет свойство быть возобновленным.