Из архивов Одувана

---

Сегодня один пассажир в троллейбусе: «Как это странно, как это здорово, что Вы произносите слова: искусство, Моцарт, Россини. В наше время! Неужели всё это еще живо?!

 

Сквозь колючие проблемы,

Сквозь раскормленные стены

Пробираюсь так не в тему

Я на солнечную сцену.

 

Здесь сосною пахнут доски, —

Ярким танцем насквозь стёрты.

Дышат свежестью подмостки,

Смело гонят кровь аорты.

 

Здесь вместилище простора

Беспощадное — до крика.

Ядовито мухомором,

Несусветно, многолико.

 

Я хожу по старым доскам.

В зале пусто. Незаметно.

То, что счастлива я броско,

Беспричинно, беззаветно.

 

Я нашла цветастый дождик.

Отзвучал на ёлке. Грустно.

Поклонюсь ему. Поклонник

Жизни тайной до искусства,

 

Жизни яркой — до аккордов,

Разбегающихся грозно!

Дождик спит за сценой гордой,

Половецкой и нервозной.

 

Мой сегодняшний прохожий!

Мир у музыки не отнят,

Он весь в нас, на нас похожий,

Пусть не принят, пусть не понят,

 

Пусть завален тяжким матом

Улиц, времени и быта.

Жизнь ни в чем не виновата,

В том, что брошена-забыта…

 

Еду, еду сквозь базары.

Вам, в троллейбусовой сини

Пусть раздастся, как литавры

Имя звонкое Россини.

 

Я везу в кармане дождик

Облетевший и уставший.

Он, как истинный художник,

Шелестящий и блестящий, —

 

Луч звезды над Вифлеемом,

Имя тайное: Россини.

Я ищу себя не в тему

В солнечной искусства сини.

 

Я ищу там всех знакомых,

Всех друзей и всех прохожих.

Пусть шокирует истома

Вылезания из кожи!

 

 

1997

---