О.Б.

 

Она, несомненно, читала Ницше и выдержки из Рабле,

Глотала Сервантеса на закуску и Борхеса – на десерт;

И вправе, конечно, теперь трепаться в стихах о добре и зле,

И без колебаний с чужого тела духовный сдирать конверт.

 

На черном пробеле седого сада желтеет последний лист. Природа – прекрасна, как после Фета, и кисти не стоят свеч.

Эпоха, дуреха, какое счастье, что я – не постмодернист

И вряд ли умею сношать графемы, насилуя мамку-речь.

 

Поэзия пахнет прогнившим зубом и винной отрыжкой губ.

Кабак называется словом «party» и словом «cool girl» - блядь.

Наш космос размножен в коллаж формата дебильных попсовых групп,

Где даже ВИА «Гра» и та не может любовь свою отыскать.

 

Ее обыграли, она смекнула и тут же вошла в игру,

Надеясь подбросить свою шестерку под чей-то крапленый туз. Но я – не игрок, я – солдат, малышка, и я уже не умру,

А если умру, то лежать не буду на кладбище дохлых муз.

 

Я знаю, на левом сегменте рая мне выточен острый круг.

И Боженька смотрит, ломая руки, на этот тупой забег…

И я не хочу тебя потерять,

Мой собрат, мой поэт, мой друг!

Поэтому лучше давай покинем ее двадцать первый век.

 

И ты не жалей, что в тусовке жизни мы будем с тобой мертвы:

В одном саркофаге, в одной постели – все в лежку, все до поры…

И только железные наши души во всю вертикаль травы Поднимут, как шпаги, свои хвосты на троещинские дворы…

 

                                                          31 октября 2010 г.