В МЕЧТАХ О СЛАВЕ

---

(маленькая комедия)

Действующие лица:

1) Методист;

2) Председатель жюри;

3) Родительница (с придыханием);

4) Конкурсантка (из обделённых).

Место действия: кабинет методиста в энском городском доме детского творчества.

(Методист сидит за столом и вписывает в бланк результаты литературного конкурса для старшеклассников.)

Методист. Ещё одно, последнее сказанье – и ведомость окончена моя. (Пишет.) Двадцать пять юных дарований со всей округи, а толком стихи писать умеют человек, ну, пять, ну, шесть. Собственно говоря, все призы между этими ребятами мы как раз и поделим. (Звонит мобильник. Методист отвечает с едва заметной иронией.) Да, уважаемый Председатель, да, можете. Подходите, пожалуйста, через пять минут, как раз получите на руки подбитые итоги конкурса. Да, жду! (Продолжает вписывать. Слегка напевает. Тем временем в кабинет невнятно просачивается скромно одетая родительница одной из конкурсанток.)
Родительница. Можно?.. Здравствуйте… Я – мать!.. Одной из конкурсанток… Веры Душевиной… Она, знаете ли, стихи пишет с самого детства… Призёр двух фестивалей детского литературного творчества. Пять публикаций в периодической печати. По ночам пишет – попробуй только спать уложи…
Методист. Да, есть такая… И регалии её у меня записаны… Так что же?
Родительница. Ну, как там она? Хоть на третье призовое она выходит?
Методист. Вера Душевина… смотрю…ага… К сожалению, только одиннадцатое место по баллам… (Смотрит на родительницу.) Да не огорчайтесь вы так! Девочке всего-то пятнадцать – самое начало. Всё ещё впереди – было бы желание да упорство.
Родительница. Но я же присутствовала… Там, на конкурсе, у моей девочки всего две-три достойные соперницы были. Ведь правда?
Методист. Ну, это на ваш личный взгляд. А на взгляд жюри всё получилось именно так, как указано в протоколе. К тому же на творческих конкурсах жюри может быть слегка субъективным, это допускается.
Родительница. Но у моей девочки есть перспектива? А?
Методист. Конечно…
Родительница. Но я всё-таки не вполне согласна с оценкой жюри. Вы уж извините…(Уходит.)
Методист. Конечно… Ах, ушла уже? Какая тихая, нежно-интеллигентная родительница попалась! Обычно из них агрессия так и прёт… и уж если они приходят сюда, у-у-у… Раз пришла ко мне родительница – вздумала отлупить меня зонтиком. Чудом отбился. Только то и спасло, что защищался я конкурсной работой её ненаглядного сынишки. А то бы точно забила зонтиком. Насмерть. Смешно сказать…(Стук в дверь.) Войдите!
Конкурсантка. Добрый день. Я пришла сказать вам, что вы меня очень обидели. А я – молодое дарование, со мной так нельзя… Обидели меня и потом ещё двух девочек.
Методист. Это чем это?
Конкурсантка. Вы при всех сказали, что мои стихи подражательны, сероваты, лишены серьёзного творческого поиска и пока никуда не годятся. А я – я вундеркинд. Я по ночам пишу!
Методист. Ну, знаете, абсолютное большинство молодых дарований норовит сочинять по ночам. Для жюри это не аргумент… И очень плохо, что вы мало спите. Это не подвиг, это нарушение режима… К тому же, ответьте мне, с какой стати я должен прилюдно говорить вам неправду. Вы ведь этого хотите? Увольте меня…
Конкурсантка. Нет, это вас администрация дома творчества уволит. Со временем. А я вам только что стихотворение написала. Вот. (Читает с неподражаемым выражением.)

Я – Моцарт. Что-то холодеет,
Когда взялось за нас жюри.
Ну разве эти лицедеи
Увидят, что у нас внутри?

Могу писать во всеорудье
Про города и про леса.
Я, несмотря на злобу судей,
Уже не в силах не писать.

Во мне затеплилось большое.
Спешу от дальних берегов.
Я – удивительна душою,
Но и снаружи ничего.

Методист. Гм… А почему – Моцарт? Скорее уж Саша Блок… Ну, или Боря Пастернак…
Конкурсантка. Моцарт – это прообраз всех гениальных детей. Это архетип.
Методист. Ну, Моцарт, допустим, в вашем возрасте уже…
Конкурсантка. А в вашем возрасте, допустим, Моцарт уже умер!
Методист. Ха-ха! Не надейтесь! Не запугаете!
Уж я то не настолько гениален… В отличие от вас, конечно… Литературные классики – это вообще, по преимуществу, довольно сложные люди. И заметьте: практически все имеющиеся в наличии классики давным-давно умерли. Да и умирали-то многие из них как-то нескромно, как-то подчёркнуто нарочито, с некоторым не очень здоровым апломбом, с избыточным общественным резонансом, так сказать. Это порождало в обществе изрядную социальную нестабильность, некоторые нездоровые ожидания и вряд ли пошло на пользу нашему и без того израненному национальному самосознанию… Вы что – вы этого хотите?
Да ещё за пасквили взялись! Это же понимать надо! Лучше идите с миром…
Конкурсантка. Вы – сухарь и реакционер. Благодарные потомки вам не простят.
Методист. А я и не надеюсь. Всё! Идите лучше!
Конкурсантка. Ну и пойду!
Методист. Ну и идите!
Конкурсантка. Ну и пойду! К людям! (Уходит, негодуя.)
Методист. Ушла? В самом деле? Ну это ещё ничего. Вот бывало… Впрочем, этого лучше не вспоминать, а то опять начнутся то язва, то задыхания… (Стук в дверь. Входит импозантный Председатель жюри.) Ой, приветствую! (Встаёт, приобнимает Председателя).
Председатель жюри. Рад видеть. Ну, где результаты. Подмахну, не глядя. Да что там глядеть! Пусть растут! Молодёжь!
Методист. Правдочка ваша. (Председатель подписывает.)
Председатель жюри. Только вчера узнал – меня, вот, на одну престижную британскую международную премию выдвинули. По литературе, вестимо. Как мыслишь, возьму?
Методист. Ну, поглядим, поглядим. Я думаю, есть шансы.
Председатель жюри. Да брось ты! Как пить дать, возьму! Ну какие у меня могут быть конкуренты?
Методист. Ну хоть Кушнер, Воденников, Сваровский…
Председатель жюри. Эти?! Кушнер – глубокий старик, у него всё в прошлом. А два других – по совести мне не ровня.
Методист. Ну а Кенжеев, Кублановский?
Председатель жюри. Да ну их! Нахватались призов уже! Пора давать дорогу следующему поколению. (Смотрит на Методиста испытующе.) А что, друг, разве я теперь не первый среди прочих русскоязычный поэт?
Методист (торопливо). Да, да! Пожалуй…
Успехов тебе с премией! Не забывай нас… (Председатель жюри уходит в приподнятом настроении. Методист выжидает немного, чтобы «совсем ушёл», и обращается в зал.) Ну, денёк сегодня! Ну, денёк! Уж ладно – детишки неразумные и их чадолюбивые мамаши. Всё норовят, за хвостик тётеньки держась, проскочить… А этот-то что?! Взрослый же человек, а всё туда же! Впрочем, поэт он, конечно, очень неплохой… (Переводит дух.) Ах, литература, литература! Истинный дом тщеславия! Каждый в классики норовит – с малых ногтей! А ведь все настоящие классики давно уже умерли! Экой ночной фонарь получается, а мотыльки всё летят, всё летят – да всё мельче, всё мельче! И крылышки свои обжигают, и за обожжённые свои крылышки премий литературных требуют. Ярмарка чудаков, на которой зарабатывают разве только наиболее оборотистые историки их чудачеств. Бог им простит, а я не виноват!
(Полный занавес.)

---