Её звали Зоя и она умерла
20 февраля 2006 года Зоя, как обычно, начала утро крепким зелёным яблоком, и уже через 40 минут девушка была на единственном в этом городе вокзале. Она, перечитывая Цветаеву, ждала утреннюю электричку. Вокзал стеклянным куполом укрывал от начинающегося дождя, а ещё не проснувшиеся люди, которых в это серое утро тоже спешила проглотить дорога, окружали Зою. У кого-то в руках была всего лишь маленькая сумка-кошелёк, кто-то, опасаясь возможной кражи, не спускал глаз с двух огромных чемоданов, замки которых грозили вот-вот расслабиться и открыть всем правду своего нутра. Зоя, не изменяя традиции, взяла собой небольшую спортивную сумку - единственную вещь, которую она всегда держала при себе.
На этот раз Зоя умерла в Симферополе. За эту (уже шестую) короткую городскую жизнь девушка успела провести несколько вечеров в местных «злачных местах», пообедать в местных забегаловках и до нитки промокнуть под зимним местным дождём. Как всегда, ничего интересного. Только полторы минуты на Чёртовом колесе без спроса въелись в память.
Влажный утренний воздух без сожаления пронзил резкий гудок электрички. Дождавшись, пока та наконец прилипнет к перрону, Зоя шагнула в прокуренный тамбур, а оттуда, с трудом раздвинув замерзшими пальцами старые двери, прыгнула в вагон. Девушка выбрала место у окна. Через пару минут электричка тронулась. Зоя достала из сумки карту Крыма и разложила её на коленях. Взяв в руки красный карандаш, девушка обвела в кружок населенный пункт, носящий название «Симферополь». Это был уже шестой карандашно-красный кружок на дешёвой потрепанной карте. «Куда дальше?», - спросила Зоя сама себя. Ответить она не успела: грузный мужчина в толстой кожаной куртке бесцеремонно плюхнулся на Зою. Для неё это было обычным делом: когда Зоя умирала, остальные люди её просто-напросто не видели. Девушка с силой отпихнула тяжёлое мужское тело. Со стороны это выглядело довольно странно: сгусток воздуха как-будто вытолкнул человека. Мужчина ещё долго косился на пустое место у окна и что-то невнятно бормотал под нос. Стараясь спрятать в щёки улыбку, Зоя вернулась к карте. «Куда же дальше?» Ответ подарила маленькая жирная точка на краю плоского напечатанного моря. Рядом с ней – красная пятиконечная звезда. «Севастополь. Город-герой» - прочитала Зоя маленькие печатные буквы. «А ведь я никогда не видела Моря, - подумала девушка, - что такое Море? В чем его сила?»
Севастопольский асфальт покорно подставил свою щербатую спину под сотни пыльных подошв приезжих. Люди, подобно рою муравьев, высыпали на перрон. Выбравшись из сердца толпы, Зоя осмотрелась по сторонам. Справа – рельсы, слева – рельсы, впереди – лестница вверх, похожая на скелет гигантской рыбины. Зоя двинулась к ней. Зоя снова жила. От путающихся мыслей девушку отвлек звук скрипки. Обернувшись, Зоя увидела уличного музыканта. Она подошла ближе. Молодой человек лет 26 в красной вязаной шапке ласкал смычком струны. Перед ним на асфальте развалился полуоткрытый футляр для скрипки, в котором поблескивали монеты. Зоя остановилась. Запустив руку в карман, она достала из него три засушенных маргаритки и кинула музыканту. Скрипач на секунду остановился, поднял глаза на Зою и, покрепче прижав скрипку подбородком, заиграл грустную мелодию неизвестного композитора 15 века. В воздухе запахло любовью.
Зоя дошла до остановки и почти сразу же села в рогатый трамвай. «Мне осталось всего 26 часов, - поймала за хвост свою мысль Зоя, - последняя зимняя жизнь всегда самая короткая… А ведь я так и не узнала самого главного». Прислонившись лбом к запотевшему стеклу, Зоя вывела пальцем слова «Море» и «Любовь», а уже через пару минут, заскочивший в трамвай школьник, торопливо занял свободное место и протер стекло шерстяной варежкой. Но Зоя этого уже не увидела. Зоя спешила к Морю. Она не знала, где оно, но, набрав полную грудь воздуха, поняла: Море рядом. Море ждёт именно её, Зою.
Идти оказалось немного – всего метров 150. Купив у закутанной в несколько колючих серых платков бабушки кулёк семечек, Зоя быстро зашагала к берегу. Как и утром, в Городе Жизни моросил мелкий противный дождь. Редкие прохожие, спрятав руки в карманы, быстрыми шагами приближались к пунктам назначения. Каждый - к своему. Только шумная компания молодых людей, подойдя к самому краю бетонной набережной, ждала очередную зелёную волну. Как только последняя с шумом обрушивалась на берег, парни с криками бросались бежать. Страх перед морской стихией переплетался с желанием доказать товарищам: «А мне совсем не страшно! Я ничуточки не боюсь!» Обычное человеческое дело. А Море определенно играло в поддавки, ничуть не злясь на дразнящих его людей. Пусть играют!
Зоя села на скамейку. «Вот оно какое, Море. Сильное и глубокое». Зоя знала, что Море понимает её. Вечерний бриз уткнулся Вечностью Зое в лицо. «Тысячи кораблей – сначала парусников, фрегатов, потом – железных эсминцев и линкоров – дочиста отмыли свои днища в водах Чёрного моря. Некоторые из их от изъеденных ржой причалов отчалили в счастливое плавание, а некоторые успокоились каменистым морским дном. Море всякое повидало за свою жизнь. У него нет возраста, поэтому ему не страшно Время. С каждым солнечным, пасмурным, иногда дождливым днём море становится мудрее. Только Море не любит, когда толпы увешенных фотоаппаратами туристов кидают в него камешки и медные монетки. Оно терпит и только иногда гневается на людей штормом. Поэтому многие боятся Моря за его силу». А Зоя не боялась. Она знала, что Море доброе. К ней доброе. Зоя ещё долго рассказывала Морю о своих жизнях, победах, поражениях и мечтах. А то отвечало ей толстыми волнами и воздушной пеной. Так и просидела Зоя до конца своей жизни. Опомнившись за несколько минут до ставшей привычной смерти, Зоя достала из сумки красную шариковую ручку и тетрадный листок.
«Меня звали Зоя и я умерла. В седьмой – а значит последний – раз за эту зиму. Я узнала силу Моря. Оно совсем не страшное, только очень сильное. Поэтому люди его боятся. А с любовью у меня не получилось. Совсем не получилось. Ты – мужчина или женщина, робкая школьница или седой пенсионер в потёртом спортивном костюме – тот, кто читает это письмо: люби, люби, люби…»
Поставив в правом нижнем уголке листа сегодняшнее число, Зоя согнула листок пополам. Вместе с ним Зоя вложила в конверт тёмно-красную засушенную маргаритку, потом наугад написала адрес получателя и, заклеив конверт, бросила его в когда-то голубой, а сейчас тусклый от дождей почтовый ящик. Это было последнее, что она успела сделать.
Длинными музыкальными пальцами Он вставил зубчатый ключ в скважину. Провернув его против часовой стрелки, Он открыл тяжёлую подъездную дверь, а та, в свою очередь, наполнила жалобным скрипом тёмный, любимый кошками подъезд. Он вошёл. «Надо забрать счета за коммунальные услуги. Хотя что в них толку – денег всё равно нет». Вместе с бесплатными газетами объявлений, парой счетов Он выудил из чрева ящика конверт. «Я никогда не получал писем. Мне никто никогда не писал». Поставив на пол потёртый футляр со скрипкой, Он бережно оторвал край конверта, достал сложенный пополам листок и, про себя ругаясь на тусклую лампочку, прочёл своё первое письмо. «Бред какой-то. Какая ещё Зоя? Я такой не знаю. Надо отправить письмо обратно». Перевернув конверт, чтоб посмотреть адрес отправителя, Он увидел только чёрные напечатанные полоски, а на неровный пол из конверта что-то выпало. Он присел на корточки. На грязном цементе лежал маленький красный цветок – точно такой же, как и те, что кинула ему та девушка на вокзале. Та, которую Он, разглядев в серой толпе, не зная больше минуты, полюбил скрипичной мелодией. «Зоя…Любовь – это ты. Любовь – это ты…»
9.02.07
0