1 
Кто жемчужину смысла насквозь просверлил, 
О божественном, словно пророк, говорил, 
Все же к тайне предвечной не смог прикоснуться,– 
Суесловил – и скрылся во мраке могил,
Чтобы в виде проффесора снова проснуться.

2 
Стать бессмертным – напрасный, поверьте мне, труд. 
Все, кто стар и кто молод, в могилу сойдут. 
Не дано это царство земное навеки 
Никому... Да и мы не останемся тут,
Не кощеи, чай – дети аптеки!

3 
Если роз нам не дали – довольно шипов, 
Свет небесный отняли – довольно костров. 
Если рубище снимут и шейхов отнимут, 
Нам довольно зуннара, довольно попов –
Тем, кто истину сердцем не имут. 

4 
Ты из праха меня изваял, я при чем? 
Ты наполнил вином мой фиал, я при чем? 
Все дурное, все доброе, что совершаю, 
Ты ведь сам, наш Творец, начертал – я при чем?
Ты – вписал! Ну, а время – читает.

5 
Тот, кто милых красавиц с улыбкой сдружил, 
Кто в скорбящее сердце страданье вложил, 
Если счастья не дал нам – не ропщем, не плачем, 
Ибо многих он даже надежды лишил -
Не квартиры, машины  и дачи.

6 
Небо в чаше скорбей нас с тобой истолкло, 
Все надежды, как ветром золу, размело. 
Счастья нет. Мы и глазом моргнуть не успели, 
А пора уходить. На душе тяжело,
Отзвездели апрелей капели…

7 
Я красив! Кипарису подобен мой стан, 
Борода – словно шелк, щеки – вешний тюльпан, 
Но зачем так старался предвечный Ваятель, 
Если вся эта видимость – краткий обман,
Если тело – то первый предатель?

8 
Раз насущный твой хлеб дан от века Творцом, 
Не отнимут его, не прибавят потом. 
Значит, в бедности будь непокорным и гордым, 
А в богатстве не стань добровольным рабом.
Нота – это не сущность аккорда. 

9 
Книга юности нашей, увы, прочтена, 
Отцвела, отшумела, увяла весна. 
Беспечальная птица – так молодость звали,– 
На другие луга улетела она.
Но насколько красивы для нас эти дали!

10 
Если б книгу судеб нашей жизни земной 
Написал бы я сам своевластной рукой, 
Я изгнал бы печали из этого мира 
И, ликуя, до неба достал головой,
Сам себе  порождая кумира.

II 
Сея зло, этот вечный вращается свод, 
В мире истинной дружбы никто не найдет. 
Если можешь, хоть миг проживи без проблем,– 
Не подвластен нам времени быстрый полет,
Только памяти склад. Или, может, гарем… 

12 
Листья дерева жизни, отпущенной мне, 
В зимней стуже сгорают, и в вешнем огне. 
Пей вино, не горюй. Следуй мудрым советам, 
Все заботы топи в искрометном вине,
Хоть с прибором, а хочешь –  с приветом.

13 
Каждый день, что на бренной земле нами прожит, 
Пусть веселье и радость собою умножит. 
Нам в юдоли земной жизнь дороже всего, 
Но назвать ее жизнью не каждый ведь сможет,
Если краткий итог ей – всего ничего.

14 
Месит глину ватага лихих молодцов, 
Невдомек им суровый упрек мудрецов: 
«Перед вами не глина, а прах ваших предков, 
Обращайтесь почтительно с прахом отцов!
Это прошлое – сердце развития, детка!»
 
15 
То шабан, то раджаб – и твердят, что грешно 
В эти месяцы пить мусульманам вино. 
Я Аллаху всегда уступаю без спора: 
Подожду рамазан – и напьюсь все равно!
Интересно, что пишет там Тора?

16 
Небо! Жалуешь ты почему подлецов? 
Бани, мельницы – им, им – сиянье дворцов, 
Человек благородный и хлеба не видит,– 
Наплевать я на небо такое готов,
Где ботаника каждый обидит.

17 
Не печалься тому, что неправда кругом, 
Не терзай свою душу тоской о былом. 
Сердцем милой владей до последнего часа, 
Полни жизнь, словно чашу, багряным вином,
И спасибо за руку Донбасса! 

18 
Много зла и коварства таится кругом, 
Ты друзей не найдешь в этом стаде людском. 
Каждый встречный тебе представляется другом? 
Подожди: он окажется лютым врагом.
А подруга? Бля.юга – бля.югой.

19 
О невежда, вокруг посмотри, ты – ничто, 
Нет основы – лишь ветер царит, ты – ничто. 
Два ничто твоей жизни – предел и граница, 
Заключен ты в ничто, и внутри ты – ничто,
Но насколько ж ты жив
в государственных лицах!

20 
Безвозвратны мгновения жизни земной, 
Смерть сердца разбивает кровавой рукой. 
Из ушедших никто в этот мир не вернулся 
Рассказать, что нас ждет за могильной чертой.
…Шарик в небо летел. Долетел – или сдулся?
 
21 
Из голов изгоняет надменность вино, 
Узел самый тугой распускает оно. 
Если б люди Иблиса вином соблазнили, 
Он к Адаму с поклоном пришел бы давно.
Но ему, пожалев, не налили.

22 
Лик твой прелестью чашу Джамшида затмил, 
Я с тобою о райском блаженстве забыл. 
Я следы твоих ног, как святыню, целую. 
Ты прекрасней и чище ста тысяч светил!
Я глухарь на току! Мне б такую…

23 
Я пришел – не прибавилась неба краса, 
Я уйду – будут так же цвести небеса. 
Где мы были, куда мы уйдем – неизвестно: 
Глупы домыслы всякие и словеса,
От которых мозгам только тесно.

24 
Опьяняют печали. Их пленник и раб, 
Потому и к вину я пристрастен и слаб. 
Зло и слезы сожгли мое бедное сердце, 
Стало черным оно, превратилось в кебаб
На тарелке судьбы–иноверца.

25 
За кувшин я все царства земные отдам, 
Эта чаша с вином слаще пищи Марьям. 
Крики пьяных милее святых песнопений, 
Что в мечетях смертельно наскучили нам.
Но цирроза шайтянутся тени...

26 
Видел я, как гончар изощрялся вчера, 
Глину мял – и горшков вырастала гора. 
Вдруг пронзило мне сердце жестокой догадкой: 
Прах отцов, а не глина в руках гончара!
Ты, читатель – грядущий горшок, если кратко.

27 
Говорят, что я пьяный старик – я таков! 
Обвиняют: безбожник, блудник – я таков! 
Люди вздором охотно себя развлекают,– 
(Не печалюсь, не спорю, привык – я таков!)
Всяк порокам своим потакает.

28 
Будешь днем горевать, будешь ночью страдать, 
Все равно не сойдет на тебя благодать. 
Все решили без нас – и дела, и поступки,– 
Тот мудрец, кто сумел это сразу понять,
Не толча воду мыслей в мозгов утлой  ступке. 

29 
Сохнут травы, и прелесть теряют цветы. 
Милый мой виночерпий, не вечен и ты. 
Лей вино. Рви цветы. Лишь мгновенье сияет 
Мир пленительной, юной, живой красоты –
И соплёй на заборе ссыхает. 

30 
Смерть близка, но она не страшна мудрецу, 
Путь земной подступил к роковому концу. 
Жизнь дана нам взаймы, на короткое время, 
Срок настал – и вернуть ее нужно Творцу,
Гвоздик вбить в осознавшего темя. 

31 
Мир – прибежище краткое наших страстей, 
Усыпальница пегая дней и ночей. 
Он – остатки от пиршества сотен царей, 
Он – могила героев, владык мавзолей.
Так налей же, старушка, винишка налей! 

32 
Тает жизнь и уходит, как речка, в песок, 
Неизвестен конец, и неведом исток. 
Превращает нас в пепел небесное пламя.
Даже дыма не видно –  владыка жесток,
Хоть не так, как порою бываем мы сами. 

33 
Тайны вечности скрыты густой пеленой, 
Потому мы прочесть не смогли ни одной. 
Мы дерзаем сорвать роковые покровы, 
Но падут они – станем мы пылью земной,
Придорожной лепешкой прошедшей коровы. 

34 
Жизнь – не клики веселья, а горестный стон, 
Наши дни – слабый отблеск великих времен. 
Все деяния нашего мрачного мира – 
Лишь мгновенье, обман, наважденье и сон,
Черный юмор больного мессира. 

35 
Обретаем свободу, пройдя сквозь страданье, 
Капля перлом становится в мраке и тайне. 
Не осталось богатства – оно еще будет, 
Если чаша пуста – еще полною станет,
Только время излечит…  Только время рассудит. 

36 
Пусть у милой цветут, как рубины, уста, 
Пусть в мой кубок живая вода налита, 
Пусть Зухра – музыкант, собеседник – Иса, 
Сердцу радости нет, если в нем маета,
Да одеты в багрянец заката леса. 

37 
Гонит рок нас по жизни битой, как мячи, 
Ты то влево, то вправо беги – и молчи! 
Тот, кто бешеный гон в этом мире устроил, 
Он один знает смысл его скрытых причин,
Но молчит до поры, как Артур Конан–Дойл.

38 
Я над книгою жизни упорно гадал, 
Вдруг с сердечною болью мудрец мне сказал: 
«Нет прекрасней блаженства – забыться в объятьях 
Луноликой красы, чьи уста, словно лал»…
Или эго убить, как сказал Баба Сатья? 

39 
В мире все быстротечно, не бойся невзгод. 
Все на свете не вечно и скоро пройдет. 
Нам отпущен лишь миг для утех и веселья, 
Не тоскуй о былом и не плачь наперед,
Потребляя без меры обилие эля.

40 
В этот мир еще раз нам – боюсь – не попасть, 
Чтоб с друзьями весельем натешиться всласть. 
Потому не теряй драгоценных мгновений!
Смерть пока их у нас не успела украсть,
Множь  мгновения грехопадений!

41 
Выпей влаги хмельной, что кипит молода, 
Что весельем сердца наполняет всегда. 
Пусть она обжигает порою, как пламя, 
Но уносит тоску, как живая вода,
Как энергию действия… Потчуя снами.

42 
Может, истина – ложь, а наука мертва,–
Не давай бесполезным сомненьям права. 
Выпей чашу, чтоб сердце твое веселилось, 
Но чтоб трезвой и ясной была голова,
И она колобком чтоб  по свету катилась.

43 
Ты расчислил движенье небесных светил – 
Я с красотками пил и с друзьями кутил. 
Не заботам пустым и ненужным упрекам – 
Я любви и вину свою жизнь посвятил…
Всё единая пыль, пьяным оком.
   
44 
Цель Творца и вершина творения – мы, 
Мудрость, разум, источник прозрения – мы, 
Этот круг мироздания перстню подобен,– 
В нем граненый алмаз, без сомнения, мы.
Каждый первый – единоутробен.

45 
Не запретна лишь с мудрыми чаша для нас 
Или с милым кумиром в назначенный час, 
Не бахвалься пируя и после пирушки: 
Пей немного. Пей изредка. Не напоказ.
Пряча мохом покрытые ушки.

46
Лучше мыкать нужду и невзгоды с орлом, 
Чем с презренным сидеть за обильным столом 
Лучше черствую корку глодать в одиночку, 
Чем халвой угощаться с вельможным ослом,
И осла… чем за деньги – вельможную дочку. 

47 
Заболел я и дал воздержанья зарок, 
Пуст мой кубок, но я лишь сильней занемог. 
Унесите лекарства: в них зло и отрада,– 
Дайте мне исцеляющей влаги глоток –
Пред вратами грядущего ада!

48 
Раз желаньям, Творец, ты предел положил, 
От рожденья поступки мои предрешил, 
Значит, я и грешу с твоего позволенья 
И лишь в меру тобою отпущенных сил –
И ведомый иллюзией зренья! 

49 
Тот, кто в мире великим прослыл мудрецом, 
Кто в познании истины спорил с Творцом, 
Он, как все, в этой темной ночи заблудился, 
Тешил баснями нас – и уснул вечным сном,
В жажде с вечностью слиться – в нее неожиданно слился…

50 
Создал землю и небо великий Творец, 
Нам печалью сердца переполнил вконец. 
Сколько сладостных лиц и рубиновых уст 
Он упрятал в земной, потаенный ларец
Под мелодий костей ужасающий  хруст…

51
Капля влаги страдала – ушла в океан, 
Искра тверди пылала – унес ураган, 
Вот вся суть твоего бытия в этом мире: 
Словно был и куда–то исчез таракан,
Стало пусто опять в одинокой квартире.

52 
Я несчастен и мерзок, подвержен грехам, 
Только жертв приносить не намерен богам. 
Коль с похмелья трещит голова по утрам, 
Верный кубок излечит меня, а не храм,
Чтобы снова налог собирать по цехам,
Я несчастен и мерзок… 

53 
Ты – в бесплодных заботах о завтрашнем дне.
Я живу и судьбою доволен вполне, 
Ибо завтра расстаться с юдолью земною 
И тебе предстоит, и назначено мне,
И я рад, что мы оба «там» будем, не скрою.

54 
Тому, кто овладел всех тайн великим царством, 
Ни радость, ни печаль не кажутся коварством. 
Поскольку и добро и зло равно пройдут, 
Болезнью хочешь – будь, а хочешь – будь лекарством,
Но – заклинаю – чем–нибудь, да будь!

55 
Капля жидкости чресла пожаром зажгла, 
Из нее наша жизнь, как тюльпан, расцвела. 
Но назавтра наш прах буйный ветер развеет,– 
Так поспешно на свете вершатся дела. 
А трава на крови зеленеет.

56 
Наповал все печали мой кубок убьет, 
В нем богатство, веселье и радость живет. 
Дочь лозы я сегодня беру себе в жены, 
А рассудку и вере дам полный развод,
Пусть другие их вденут в короны.

57 
Наша жизнь – караван бесконечных скорбей, 
Лишь весной нам недолго поет соловей. 
О саки! Брось заботы о райском блаженстве. 
Ночь прошла. Выпей кубок и оземь разбей,
помечтав о ЕэСовском членстве.

58 
Пусть будет сердце страстью смятено, 
Пусть в чаше вечно пенится вино. 
Раскаянье Творец дарует грешным – 
Я откажусь: мне ни к чему оно.
Люблю быть непосредственно потешным. 

59 
Солнце бросило в воздух арканы огня, 
Шарик в небо запущен владыкою дня. 
«Пей вино!» – восклицает влюбленное сердце, 
«Пейте!» – вторит вселенная, эхом звеня.
Страсть сжигает  мозги  страстотерпца…

60 
Не понять тебе наши, о муфтий, дела: 
Мы свой дух укрепили, пропившись дотла. 
В нашей чаше вино, а в твоей – кровь людская. 
Вот куда кровожадность тебя завела,
Да и всю твою подлую стаю. 

61 
В этом суетном мире, коварном, большом, 
Поит жизнь нас отравленным, мутным вином. 
Я хочу, чтобы яд меня долго не мучил, 
Осушить свою чашу единым глотком,
Ну а после – сушиться. На туче… 

62 
Красавица, что сердце мне разбила, 
Сама в силок любовный угодила. 
Могу ль себе лекарство я найти, 
Когда в огне недуга лекарь милый?
Как разорвать нам путы и пути?

63 
Если даже все царства земные пройдешь, 
В мире лучше вина ничего не найдешь. 
Вздох из сердца влюбленного, право, приятней 
Бормотанья молитв лицемерных святош.
Ложь правителей всем  же отвратней.

64 
Пей вино, постарайся прожить без забот, 
Ты получишь еще свою долю невзгод. 
Повернется над нами коварное небо, 
Хлеб насущный, пожалуй, и тот отберет.
Поворачивай чресла, без хлеба. 

65 
Я скитался всю жизнь по горам и долам, 
Но нисколько свои не поправил дела. 
Я доволен и тем, хоть превратности были, 
Все же жизнь и приятного много дала,
Только чаще меня все же били. 

66 
О мирском ты в заботах и ночью и днем, 
Позабыл, что предстанешь пред вечным судом. 
Посмотри, как с людьми расправляется время, 
И тебя оно скоро отправит на слом,
Обломает рога, у такого оленя! 

67 
Если мудрость начертана в сердце строкой, 
Значит, будет в нем ясность, любовь и покой. 
Надо либо Творцу неустанно молиться, 
Либо чашу поднять безработной рукой,
Сразу оба – порвешь ягодицы.

68 
Чистым в мир я пришел – взят был скверною в плен, 
Долго радостью цвел, но засох от измен. 
Опалили мне сердце горючие слезы, 
Предвещает закат только старость и тлен,
Плачут пальмы… платаны… березы…

69 
Словно солнце, сияет царица – любовь, 
К нам с небес залетевшая птица – любовь. 
Не любовь – соловьиные сладкие трели, 
Страсть, что в сердце глубоко таится – любовь,
Но –  в здоровом и  духе, и теле.

70 
Чтоб добиться любви самой яркой из роз, 
Сколько сердце изведало горя и слез. 
Посмотри: расщепить себя гребень позволил, 
Чтобы только коснуться прекрасных волос.
Сколько зубчиков! Сколько в них собрано боли!

71 
Я не знаю, каких удостоюсь наград: 
Уготован мне рай или мерзостный ад? 
Вам – обещанный рай, мне же дайте сегодня 
Здесь красавицу, чашу с вином и барбат.
Виночерпии! Лабухи!!  Сводня!!!

72 
Сок лозы показался мне кровью спьяна, 
Я сказал: «Пить отныне не буду вина!» 
Разум тут же поправил меня: «Пожалеешь! 
Кто не пьет, тот, поверь, не живет, старина!
А лишь гнилостно преет и тлеет. »

73 
Перед смертью, друзья, дайте чашу услад, 
Пусть вино озарит мой печальный закат. 
Как умру, омовенье вином совершите, 
Посадите над прахом моим виноград
И печали в вине утопите. 

74 
На зеленой лужайке, в цветах, у ручья 
С милой пери и с чашей блаженствую я. 
Сколько жить мне дано, до последнего часа 
Буду вечно с вином – в этом вера моя.
Во – вино, да и в руку. Донбасса.

75 
Утром роза раскрыла под ветром бутон, 
И запел соловей, в ее прелесть влюблен. 
Сядь в тени. Этим розам цвести еще долго,   
Когда будет наш горестный прах погребен,
Днестр чуден когда, и когда течет Волга. 

76 
Кто всегда недовольный и грустный сидит, 
Тот судьбу повергает в смятенье и стыд. 
Пей, Хай Эм, пока чаша твоя не разбилась, 
Веселись, пока нежная флейта звучит
И нефрит свежероз, а не зелен, как силос.

77 
Когда вновь соберетесь, друзья, за столом, 
Красотою сияйте, блистайте умом. 
Когда чаши наполнит вам отрок кудрявый, 
Помяните О. Хайма веселым стихом.
Лысый, выпей! И спой, кучерявый!

78 
Разбил кувшин с вином ты мой, о Господи, 
Нет радости мне ни одной, о Господи. 
Пурпурное вино на землю пролито,– 
Будь проклят я, ты сам хмельной, о Господи,
А было ж до краев так чотко нолито. 

79 
Тот Гончар, что слепил чаши наших голов, 
Превзошел в своем деле любых мастеров. 
Над столом бытия опрокинул он чашу 
И страстями наполнил ее до краев,
Превратив сад Эдема в парашу.

80 
Говорят, что ты смертных умеешь прощать, 
Не дозволишь грешить и не дашь обнищать. 
Если ты воскресишь меня ангелом светлым, 
То зачем меня черною книгой стращать,
Посыпая вдруг землю огнем, или пеплом?

81 
Вновь сегодня досталась лепешка одна, 
Напоили холодной водой допьяна. 
И хотят, чтобы кланялся в ноги за это,– 
От поклонов, пожалуй, отсохнет спина,
Но наклонит рука… с пистолетом.
 
82 
Даже гору напоишь, запляшет она, 
Только круглый дурак может жить без вина. 
Не раскаюсь, что пью. Нас вино воспитало: 
Выпьешь чашу – и вся твоя сущность видна.
А не выпьешь – как мальчик едва ли. 

83 
Я об камень ударил кувшин обливной 
И терзаюсь с тех пор своей пьяной виной, 
Ибо помню, кувшин прошептал потаенно: 
«Пощади! Мы с тобою из глины одной...»
И рисунком моргнул. Удивленно. 

84 
Знаю, сущность твоя недоступна уму, 
Мои бунт иль покорность тебе ни к чему, 
Я, погрязший в грехах, жив одною надеждой – 
Милосердный, простишь ты рабу своему,
Что прожил век, оставшись невеждой. 

4+1.
Омар Хайям <1048-1131> - Омагодан 2011
http://e-samarkand.narod.ru/Omar.htm  - немного о  "птичьем языке" суфиев.