Оголтело не нам аплодируют потные руки...

Мы — наместники Бога любви, красоты, рок-н-ролла!

Мы — служители правды, сокрытой на донышке рюмки.

Мы — поэты, сестра. Мы — отбросы особого сорта,

Потому-то скорее сгорим, но едва ли утонем,

И жлобы всех мастей соберутся почётным эскортом,

Чтобы нас проводить — в захудалом убогом притоне.

Мы — пророки, сестра. Мы предвидели гибель системы,

А система предвидела нашу внезапную гибель...

Якоря бытия — тараканы, казённые стены,

И похмельный синдром, и твои неземные изгибы.

Мы — убийцы, сестра. Мы в себе истребляли героев,

Чтобы каждый солдат на рассвете воскрес дезертиром.

И анафеме нас предавали опричники строя,

И плевали вдогонку певцы золочёных сортиров.

Мы — безумцы, сестра. Мы спасаемся болью и водкой,

Нам привычно по каплям цедить квинтэссенцию счастья.

И пускай тишину разрывают лужёные глотки,

Мы закончимся здесь, дабы в новой эпохе начаться.

Мы — святые, сестра. Мы себя раздаём «на халяву» —

Подходи, налетай! Только, чур, без обмена-возврата.

Я прозрения яд разделю на гранёные главы,

И не дрогнет рука, и по истине хватит на брата.

А вокруг — благодать... И покуда не клюнули в темя,

Будут гадить и жрать, и ночами зубрить Камасутру.

Мы однажды уйдём в плодородную жадную темень,

И вернёмся в своё беспощадно прозрачное утро.

Мир — скопление тел. Он истлеет, как будто и не был,

Ни трущоб, ни дворцов, ни гробниц — лишь солёные песни.

...Я отныне врагов посылаю с порога на небо,

А любимых зову за собой — в неизбежную бездну.