Обними меня, синее, синее, синее небо.

Обними и останься, останься, останься со мной…

Слово «детство» пропитано запахом свежего хлеба.

Слово «память» не пахнет ничем — даже нашей весной.

Отпусти же меня, если хочешь, прости, если можешь.

Мы уже не солдаты, а так — самозванцы любви.

Кто сказал, что сердечные раны не лечатся ложью?

Обмани же меня, и упрямо под крышей лови.

Я с дождём подружилась давно, и промокшие крылья

Не мешают полёту — не вздумай меня провожать.

Покидая твой дом, я нарочно окно не закрыла,

Чтобы ты без меня ни на миг не устала дышать.

Позови меня, синее, синее, синее небо.

Позови, как зовут по домам загулявших детей…

Улетаю туда, где никто до меня ещё не был,

И тоскует земля, и продрогла земля до костей.

А наутро опять возвращаюсь, и сонные птицы

Разлетаются стаями — птицам понять не дано:

Если небо не снится — и мне до рассвета не спится.

Размыкаю ресницы, напротив — пустое окно.

В том окне отражается синее, синее небо,

И сочится холодная свежесть из узких щелей.

Подставляю ладони и грудь, и опомниться мне бы,

Но взамен у земли — только сырость созревших полей.

Поднимаюсь над городом спящим — и чувствую вечность,

Чью креплёную терпкую горечь не спутать ни с чем.

И знакомым до слёз фонарям улыбаюсь беспечно,

И рыдает озябшая ночь у меня на плече.

Ты ревнуешь меня к высоте, что не так уж нелепо —

Я за это вплету твоё имя в живую петлю.

Полюби меня, синее, синее, синее небо —

Без осадка на донце земли, как тебя я люблю…