Кучевые подмяв собой, в небе перистые облака
развернули безмолвный бой за земли налитые бока;
стали цвета кручёных слив, и Ярило, почуяв спесь,
словно бег свой ускорил, ив власяницы лаская взвесь,
на излете вечерних дум гладя мир золотой рукой,
всех влюбленных вбирая шум, обретая на ночь покой…

Но недолго безмолвных чад синевы тлела тишина,
вскоре шепот речных наяд прокатился: идет война!
Пробежался по камышам, обогнул заиленный мыс,
по дубам прошамкал, шурша, ветерком по течению вниз,

потревожив озерных вод  и лугов заливных изумруд,
языком облизал небосвод, и, достигший подножья руд,

всколыхнул подземный народ… Хоть до неба и далеко,
но ведом им и крыльев полет, и беда, что приходит легко,
защищает свои рубежи,  и порой промелькнут века,
чтобы сникли её коллажи, да кореньев исчезли лука…

Остролиста опасный край зацепил перекрестье дорог.
Пробудился от сна Водограй, задудел в свой росной манок!
И пошел всяк небесный конь бить копытом, качать столбы,
и быки, разметав огонь, синим пламенем таврили лбы…

Вот потеха! Уже накал фанатизма небесных сил
раззадорил глубин оскал, словно молотом, размозжил! 
И разверзшаяся земля распахнулась навстречу им.
Всколыхнулись леса и поля, и пополз по межгорьям дым.

Сотрясалась в потугах рвань расползающихся небес,
а под ней колыхалась пьянь откровенно нагих телес.

…И когда, наконец, достиг силы слова небес поток,
в недрах темных его постиг очарованной страсти рок...