Его любила не взасос,
а тонким, ласковым касаньем.
Он боль ей сладостную нёс,
подчас являясь утром ранним,

всю ночь тепло даря другой.
Скрипя зубами, всё прощала.
Шептала: "здравствуй, дорогой!",
слегка раздвинув одеяло.

В образовавшуюся щель
он проникал, горячим змеем.
Ах, как мы - бабоньки - умеем
фрегат любви садить на мель!

Большое - мелким раздаём,
впускаем в сны, как яд по венам.
Глухим лепечем о своём -
непостижимом и бесценном.

Берём сторонних за своих,
их "зайкой" делаясь и "крохой".
Приполз, подёргался, затих..
А то ли любит, то ли..

***

Гусар залётного полка
ходил к Борисовне по средам.
Она брала его обедом,
он мял ей пышные бока.

Нет, он не Байрон, он другой..
Обнять салатницу и плакать,
как направляет полумякоть
в неё надменною рукой.

Как хвалит суп на все лада,
в усах с остатком вермишели.
Таких от сердца и постели
прогнать бы в прежние года.

Но ей давно под пиисят,
хоть ты заройся в одеяле.
И складки грустные висят.
А раньше, глядь, почти стояли.

Года не то чтобы бегут -
рябят, как солнечные пятна.
Пущай залётный баламут
за суп ей сделает приятно..

***

во мне ваш облик сладко вяз
будя мечты зело и споро
я вам встречался сотню раз
недвижным спутником забора
вы очевидно наяву
меня метлою обиходя
шипели мне мужчина фу
я представлялся вам володя
и сотню раз как невзначай
вы возвращались вновь и снова
жалея с бабьего плеча
и говоря подвинься вова
всплакнув пеняли на судьбу
на то что бьёт супружник боря
мне представлялось что ебу
тем утешая вас от горя
по мере роста общих тем
друг дружке став заметно нужным
крепчал наш чувственный тандем
жить без него не в радость уж нам