… Я была совсем маленькой, когда тебя забрали в Чернобыль, но по рассказу мамы сила, с которой я ждала тебя, заставляла время идти быстрее.
 Каждый день, держа меня на руках, мама стояла у окна, а я смотрела на проходящий мимо мужчин и говорила: «Папа». Мама отвечала: «Нет, это не папа». Спустя некоторое время я перестала так говорить…

 Знала ли я тогда, что это слово будет самым труднопроизносимым в моей жизни?

 Вскоре пришло первое письмо, а с ним и горькие – мамины слезы. Ведь она думала, что тебя забрали на стройку, так как ты был по профессии каменщиком, но адрес на почтовом конверте говорил о другом: «Киевская область, город Чернобыль…»
 Слезы сопровождали теперь каждое твое письмо, а письма не заставляли себя долго ждать и начинались они просто: «Привет из Чернобыля, мои...»
 Мама говорила, что ты много писал, но в ее памяти сохранилось не все: что-то очень хотелось забыть, а чего-то она просто не понимала. Поэтому немного она могла рассказать и мне. Но прошлое благодаря ее рассказу живет во мне…
 Ты писал, что вас привезли вначале в Киев и выдали всем военную форму, а потом повезли на ЧАЭС. На месте работы выдали противогазы. Вы работали цепочкой, но что именно вы делали, мама не знает. Из эпицентра вы шли в баню, после бани вам выдавали новою форму, а прежнюю сжигали.
 А еще ты писал, что там царила ужасающая тишина: никто не шутил, не рассказывал ни о чем, все молчали, осознавая, что такой жизни, как прежде, не будет…
 Как-то раз ты сообщил маме, что вам предложили работу на высоте около 60 метров, обещая после ее выполнения раньше отпустить домой, и что ты согласился, поскольку не видишь в этом ничего опасного.

Ты всегда был здоровым и сильным, и не знал, что именно наверху больше всего получают радиации.

 Каждую ночь вы ждали замены, но людей прибывало очень мало, поэтому тебя не отпустили, а заменяли самых слабых…
 А однажды ты написал, что к вам приезжала Алла Пугачева и давала концерт.
 Потом через какое-то время этот же концерт, который проходил в Чернобыле, показывали по телевизору, и мама, прильнув к экрану, пыталась среди сотен незнакомых лиц узнать родное…
 Отрывки из таких концертов показывают по телевизору и по сегодняшний день, и я тоже невольно застываю возле экрана, веря, что вот сейчас увижу…
 И мне кажется, что я вижу тебя в каждом…
 Ответ на твои письма мы с мамой писали вместе. Я вносила свой «бесценный» вклад: клала ладошку на лист, а мама ее обводила карандашом, и она летела к тебе с моим ожиданием…
 Через 3 месяца ты вернулся бледный, охрипший, в военной форме.… Но, несмотря на это, как только ты ступил на порог, прозвучал мой радостный и звонкий голосок: «Папа».

 А помнишь, как ты меня назвал?.. «Моя подушечка».

 После возвращения из Чернобыля ты сжег все свои письма, как будто это могло помочь уйти от прошлого.
 Единственное, что удалось сохранить маме, - поздравительную открытку, в которой ты желаешь «мирного неба и чистой воды...».
 Как мне хочется, чтоб люди почувствовали твое желание так же, как чувствовал его ты, дорожили голубым небом над их головами и радовались каждой светлой капле дождя.