Олександра Шевченко «с тобой посидеть на камнях»
Дата: 26 Березня 2020 | Категорія: «Проза» | Перегляди: 3721 | Коментарів: 0
Автор_ка: Олександра Шевченко (Всі публікації)| Редактор_ка: Антон Полунін | Зображення: Олександра Шевченко
2004.
на первом курсе педа биологам-химикам было дано несколько пар по, кажется, геологии.
март-апрель, в тетрадках шкала твердости - теоретические алмазы и тальк, между ними табличные следы грифеля.
косой свет в окно - тем огромным штукатурским жестом, когда краски хватает едва на туман.
в руках неглянцевые фарфоровые ванночки - узкие, с мизинца не спадут, и длиной в полкарандаша. мы чиркаем по ним камнями, до легких оттенков, пегий-зеленый-пегий, до неживого писка. роняем, и ванночки быстро отзванивают (не ломаются).
блаженные несколько минут бесполезного исследования. ни каллы, ни медицинские халаты, ни бумага не белы как фарфоринка, на которой вы не дыша провели пегий-зеленоватый-розовый-легкий штришок.
2019.
- у станции киев-волынский есть пивная с бильярдом, где и стол, и шары мегрешно замызганы (и нетрезвый сорокадвухлетний в шапке и щетине павел поддевает кием шары и внимательно следит, чтобы никого не задеть другим его концом).
- так же у этой станции есть место у гаражей, где расположены крашеные разноцветные шины, сейчас особенно контрастные. они похожи на детскую разваленную пирамидку и, вероятно, многократно обоссаны.
- крытые сиденья на остановке ржавчиной в синей краске сливаются с деревьями, а с учетом пломбирной внутренней поверхности косят под выдр.
- есть перегон мимо строения, дико напоминающего Колизей с опухшими перегородками.
- между киев-волынским и выдубичами электричка была почти пуста. целый ряд окон был розовый от заката. на станции перед сырцом осталось только небо и псевдоакации, слитно. плоскость была как одри хепберн морганита; она продирала вам жабры; она была вишней, ставшей пейзажем, не составившей сад.
- вечером над случайной остановкой выключается слизевично-едкий фонарь. остаются только фары машин, белые как неигрушка. и еще не ночное небо с вольным куском цвета.
и mercy: едва заметный кивок; след пыли на огородных ногах; рассказ о попытке успеть посмотреть фильм по Голсуорси в 1960-х, перед тем как рожать; лиохтониида и оппия локсолинеата в последнем перед отпуском препарате.
- и путь часто лежит мимо башен и башенок, заводских и зернохранилищ, и труб, и тэц, и нечта в пизанском духе (правда, в почти горизонтальном и в-бухое-пластиковое-окошечко духе), и брутальных ржавых цилиндров, и одиноких возлюбленных тополей, и снова мимо кирпичной стройности.
- но потом вагон занюхивает мороженое и копченую курицу бугристых маек (пожалуй, маещ и маечищ), и ныряет от станции сырец в лес. и тогда видно, как мало в вагоне людей и много замерших окон, и те хлестко, сыро, ветрено зелены.
- к заморозкам тополя вывернули сусальные клинья вееров, высоко раскинувшись над нами; как хорошо было уходить оттуда, сквозь эту дедушкину дребедень пластмассы и металла, постоянной гибридизации проводов; сквозь мелкие звуки бережного укладывания, перешагивания порогов, выдвигания пешек; спускаться по косослоистой лестнице; как хорошо было забрести на станцию, где через час можно было оказаться где-то среди смазанных скоростью граффити или вдольбереговых огней, или ночью уже зимой проехать мимо пожарного депо, где за детскими створками стоят пухлые селезенки машин.