Дмитро Дедюлін «кони просвещения»
Дата: 21 Січня 2021 | Категорія: «Поезія» | Автор_ка: Дмитро Дедюлін (Всі публікації)
Редактор_ка: Сергій Стойко | Зображення: Дмитро Дедюлін | Перегляди: 3241
Дмитро Дедюлін народився в 1979 році в Харкові. Навчався на філологічному факультеті Харківського національного університету імені В. Н. Каразіна. Закінчив Національні курси іноземних мов за фахом «англійська мова». Працював техніком у лабораторії наукового інституту, робітником на заводі, продавцем, був приватним підприємцем. Вірші і оповідання виходили друком в альманахах «Левада» та «Артикуляция», часописах «Союз писателей», «Воздух», «Контекст», «Дети Ра», «Харьков — что, где, когда», «Вещество», «Двоеточие», «Лиterraтура», інтернет-виданнях «Новая реальность», «Кочегарка», «Полутона», на порталі «Мегалит» тощо. Укладач та один з авторів колективної збірки прози «Три кита» (із Олегом Петровим та Сандрою Мост; Харків, 2017), автор збірки віршів «Зеркальные метаморфозы» (Москва, 2019). Шорт-листер літпремії «Кочегар» (2017). Живе в Харкові.
электрошокер подлинной реальности — империя невозможна
я принадлежу к меньшинству так как люблю песни Цоя и Высоцкого
культурное насилие — это хлыст которым нас гнали в Рай но скажите мне:
может ли дать побег зерно которое является камнем? только живая плоть
зародит побег — побег в пустоту от этих унылых будней и «гибельных драм»
повседневности а Камень который явился нам зерном не мог не оказаться
в руках у народа хлебом а не мусором сора обычной советской пропаганды
— Советский Союз превратился в сухую надстройку — он ушёл от
живительных корней Традиции которые крошат скалы и плиты — Совок стал
чучелом правды — исхода было два — Консервативная Революция —
избавление от советской шелухи и возврат к истинному прошлому которое
частично твоё настоящее и предполагаемое будущее либо скатывание в Ад
консюмеризма, продолжение движения к чёрной машинной дегуманизации,
механизация человека и социума и мы выбрали второй путь не надо кивать
на Ельцина и Чубайса мы знали чего хотели — бесплатной колбасы,
туалетной бумаги, дешёвых колготок — мы хотели коммунизма про который
нам наши учителя рассказывали что он — капитализм ещё один прыжок
в Рай и низвержение в Ад коммунальной квартиры где каждый повесил
на дверь огромный замок и наблюдает за другим сквозь замочную скважину
живя в глубине амбарного капкана поэтому русский рок — это был
последний всплеск русской культуры перед гибелью — заряд полученный от
предков был растрачен и это был бунт русской сакральности против чёрной
бездны бездушной синтагмы светящей во мгле своими малиновыми
огоньками
стихотворение написанное для поэта с (о это двойное «с»! — это ужасно) симпатичными инициалами «МАМ»
можно подумать что пиздец приходит со стихами — нет — пиздец
равномерно и повсеместно распространён в обществе — вон видишь — вон
тот дядя глушит «Жигулёвское» а глаза осоловелые, рожа красная и ему
пиздец, а вон те молодые люди прошли громко смеясь и размахивая руками и
у них на футболках написано «Prodigy» и «Slipknot» и им пиздец — а вон
видишь вон тот толстый мужик подсаживает в автомобиль полную женщину
в ярком платье — руки у неё усыпаны кольцами и в одной из них она держит
маленький красный зонтик — и им пиздец — потому что всем пиздец, мой
дорогой поэт — мы равномерно и всем скопом мчимся к раскалённому шару
Апокалипсиса, к чёрной бездне в которой зловеще сияет звезда Антарес,
в тёмный и мутный провал между небом и землёй куда уходят подземные
поезда и где бродит маленькая белая девочка и ищет между рельсов свою
сумочку выпавшую из неловкой руки
чай крови — аморальный тип рассуждает об этике
вот странно — ты помогаешь человеку, с симпатией к нему относишься, ты
кружишь вокруг него как голубь вокруг бабушки с пшеном, ты что-то
пытаешься для него сделать, а он в отместку сыплет тебе железной стружки,
он хладнокровно пересаживается на твоё лицо — видимо выполняя какое-то
правило из катехизиса Валери Соланас — человек интеллигентный,
образованный, декларирующий чуткость и любовь к ближнему, а на самом
деле демонстрирующий профессиональные навыки работы с аудиторией и
любящий только себя — хотя любить в сущности некого — так — отверстие
сливной трубы и фиговый листок трепещущий над бездной — дело не в
любви — любовь и этика не живут вместе — белый медведь в одном вольере,
тигровый питон в другом — покажу на этом примере каким я был дураком —
дело в элементарной вежливости и благодарности которую испытывает
далеко не каждый — на самом деле образование и интеллигентность
не индульгенция и вовсе не говорят о каком-то наборе правил и
нравственных качеств — люди из другого края бытия которым ты помогал
ни на что особо не надеясь благодарны тебе хотя вас разделяет штакетник
разной модальности — увы усвоенные знания не синонимичны человечности
— это знали большевики которые воспитывали «советского человека» ибо
образование вторично а первичен тот кодекс который ты усвоил у своего
первого учителя, всосал с молоком матери и растворил в этой крови текущей
как чай из твоего термоса в белую фаянсовую чашку
безумный акробат, или над пропастью я ржу
1
Диллинджер пригласил Saleинджера посмеяться над голенькими девицами,
поиграть с колесом Сансары — выебать пару узкоглазых питонов —
Saleинджер с радостью согласился — он пришёл к нему с книжкой
«Пропасть в ночи» — к ним присоединился Селин который заставил съесть
Saleинджера пять килограммов тухлых яиц, семь бананов и восемь куриных
ножек похожих на прыгающих лягушек так и перемещающихся по прилавку
пока мужчины едят хамсу и запивают ее тьмутараканским которое ещё
плещется в бокалах но силы уже на исходе и вино белых ночей одинокой
зари тает как пар на рассвете поднимающийся от реки в жидком зеркале коей
отражаются наши зрачки и деревья и кожа унылого мамонта что свисает
с кустарника пугая тупых голубей уносящихся в небо как тёмные хлопья
холодных Богов что уходят бесплотно колоть белых аистов словно дрова —
в юдоль глупой тучи и красный дублон что сияет нам словно очаг
землекопов простых, безобразных бродяг и пустых дровосеков
2
об убийцах, держащих под мышкой какую-нибудь книжку, например «над пропастью во ржи»
дело не в Сэлинджере — для психа катализатором может быть всё, что
угодно — бульварный роман, газетная статья или похабный анекдот — а
Сэлинджер, действительно, второстепенный писатель, раскрученный
ширпотреб (от слова «ширка»), который останется в своей эпохе, но только в
ней — другое дело Хемингуэй, который действительно велик, имею в виду
«Старик и море», некоторые рассказы и куски из нескольких романов —
вспомните «Снега Килиманджаро» — про леопарда, ползущего к вершине
или «Убийцы» или «Там, где чисто и светло» — вот где Блейк и вот где
собака зарыта — собака того одинокого нищего в Вишанапуре, который
гулял розовыми вечерами под сикоморами как древний атлет и размахивал
старым пожелтевшим пергаментом, отгоняя им надоедливых мух, комаров,
мошку и клещей, которые так и летают в воздухе растопырив тугие крыльца
— мерзкие пассатижи дяди Якова, которые так и стремятся вонзиться в
голову нашего злодея, который невинен и прав потому что живёт во
множестве Вселенных настигающих его когда он бредёт по дороге погоняя
буйвола или мула в наступающих сизых сумерках
о пустотной сущности времени!
виртуальность — это полноценная часть реальности часто более реальная
чем сама «реальность» — нас всех запутали в этих сетях как рыбу ушедшую
вспять, как рыбу ушедшую спать под лёд современного мира — пусть тонкие
лучи космоса не достают до нас — мы сами как вязаные куколки в руках
колдуна истыканные булавками и спицами — наше эфирное тело режут,
препарируют, трепанируют в прямых и кривых эфирах — в этих проекциях
разного рода программ которые уже проникли в интернет являющийся
только следующим фазисом возникшей виртуальности — программ
созданных специалистами, технократами, математиками и инженерами —
они ищут входы и находят их — а всё началось невинно — с первого
дагерротипа — но уже тогда это было отчуждением потому что техника
отчуждает человека от него самого а искусство наоборот возвышает человека
над самим собой — пересоздаёт его — потом виртуальность разрослась до
синематографа, радио и телевидения и вот сейчас она — интернет — и
продолжение виртуальности — техника меняющая человека — всё
в современном мире является технологией и сам человек уже технология —
фактически человек — это приём — где найти его в этом чудовищном
сплетении техники и искусства? — вопрос? — наша риторика — это только
поиски смысла, глубоководных рыб и тайных растений бездны что растут
в подводной чаще как синие глаза вездесущего Синедриона отправляющего
Христа на смерть жарким вечером месяца нисана когда магнолии и кипарисы
вонзаются в небеса а смоква возле привратной харчевни стоит без плодов как
и положено такому глупому дереву ставшему символом нашего времени —
времени пустотного и безмысленного как та ржавая банка валяющаяся
на стихийной свалке — банка из-под польской тушёнки торопливо съеденной
рабочими сыпавшими тут гравий, песок и клавшими чёрный асфальт
по которому проедет и «Лендкрузер» и жигулёнок и «Тойота»
* * *
ни любви, ни надежды
ни тоски ни стекла
сквозь которое нежный
я гляжу как та мгла
что склубилась в молчаньи
этих белых высот
я один и мычанье
это тоже завод
звероферма коровник
где один среди них
ты — тот верный любовник
что заимствует стих
у судьбы и наглея
прошепчу небесам
если б был я как веер
распустившись к глазам
поднимался и стужей
прям у губ замирал
лёд батистовых кружев
рог который нарвал
потерял — в него дую
и про море пою
про седую слепую
золотую ладью
что бежит среди пены
и прекрасных валов
я один — несомненно
но к рассвету готов
об искусстве
1
сколько правды в разбитых зеркалах — в каждом кусок твоего лица —
магическое зеркало распылили тролли из сказки Андерсена и кому-то этот
кусок даже попал в сердце — смотришь глазом стеклянным на бедный мир
— как последняя выхухоль умираешь — если хочешь знать то твой палантир
в этом небе как око любви играет — то во сне он а то светит ясным днём —
согревает кошек у водостока — все слова прямы — они при нём но глядит на
них голубиным оком этот Бог и они начинают звучать наливаться силой и то
что было разбивает каменную печать потому что их радость тебя любила
2
бесполезно искать истину в искусстве но оно может показать дорогу в
дальние страны — в дальние поля голубых кефалей где играет солнце на
каждом кто тут оказался — белым небом исходит день и дно эмали
открывает бездну памяти — одну из станций
3
учиться жизни по произведениям литературы — всё равно что искать
музейные ценности в древнем лесу — можно найти конечно и это удача но
литература скрашивает твой досуг — заставляет тебя думать, искать резоны,
перебирать правду в тряпье вранья и только в небе каменные вороны учат
летать каменных воронят
* * *
они подходят к друг другу и говорят:
«ты просто Ад! я так горжусь тобой брат!»
и уходят в тень древних магнолий растущих на холме,
в алый закат луны, в чёрные очертания степи,
в мягкий шелест трав и в зелёную и вечную листву путевых облаков
теснящихся на голубой тарелке неба где жёлтый масляк луны
и жгучий сахар солнца
соседствуют друг с другом
так нежно так безмятежно
как пёстрые и гривастые кони кружащиеся на карусели Господа Бога Нашего
Исуса Христа
которую Он закрутил перед нами —
колесо мрачных созвездий и чёрных чар алых аистов и голубой пустоты
мир как воля и представление
несколько попутных замечаний о нашей Манвантаре — на самом деле
тоталитарные практики использовавшиеся при Третьем Рейхе и в Советском
Союзе применяются и сейчас — только точечно, дифференцированно — та
странная картина мира которая подаётся на вертеле народу — первое, второе
и третье — список горячих блюд — так вот она только некий сегмент
преднамеренно извлечённый из бесконечного и пустотного отсутствия
какой-то реальности — мир есть а реальности нет — хаос — это система
закономерности которой превышают наше разумение — ты
взаимодействуешь с хаосом но кто из вас кем управляет — неизвестно — так
вот — этот сегмент соответствующим образом препарирован и обработан —
фактически это инсталляция а скорее перформанс — мир который мы
наблюдаем это произведение концептуалиста — только он — концептуалист,
способен усмотреть закономерности в этой тёмной материи, извлечь
алгоритмы принадлежащие технологическому процессу который утрачен и
вволю посмеяться над приплюснутыми дураками нахлобучив на их голову
колпак и привязав колокольчики к их ушам — поехали, залётные! — куда
мчишься, Русь?! — не даёт ответа и только где-то далеко мелькают города,
леса, поля и струйки дыма областных заводов раскиданных в пространстве
как белые пятна кислоты потёкшей из узкого горлышка
кони просвещения
1
кони Просвещения мчатся вскачь — их собирает пьяный палач на весёлом
лугу — я так больше не могу — сижу и ни гугу — а кони мчатся острыми
копытами отсекая головки у цветов — среди открытых ртов торгуя
незабудками — мы смикшируем Вам любой цветной витраж — заходя на
вираж косы колесницы убивают толпу — кони Просвещения стоят на лбу и
моют гривы в ледяной росе — мы хлебаем суровый кисель и смотрим на
облако — как оно распрягает уздцы — наши матери и отцы тащат волоком
эту стальную постель умерших героев — золотая метель всех ковылём
укроет
2
монополиства на дереве синем не тает — монополиства Бога нашего Яхве —
Бога нашего авраамического направляющего полки свои в закрома
наполненные отборной пустотой — пусть черпает братия золотое руно
голубого Востока и зелёное знамя взовьётся на нашем столбе — знамя
беглых быков из священного стада Амура что направил свой лук на чреду
этих чёрных годин — веют тучи багровые снова над каменным братом —
снова Авель повержен а Каин идёт во кусты где срезает зелёные алые розы и
на камень кладёт — камень бедного стадного сна
3
если вы назовёте мои стихи дерьмом — я не буду изумляться этому —
сколько мнений — столько и вкусов — я пойду по алой тропинке во зелёный
сад Гималаев там где Кришна играет на скрипке а Сиддхартха на барабанах,
где Шанкара трясёт свои бубны, где забвение белое плачет, где последние
алые Агнцы из тюрьмы своей вылетают чтоб жужжать над травою синей и
над каждым кустом акварели неба, солнца, излучины белой той реки что
в закат утекает — где огромные голограммы представляют падение мира