Олексій Чипига «Города несказанных вздохов»
Дата: 04 Березня 2016 | Категорія: «Поезія» | Перегляди: 1234 | Коментарів: 0
Автор_ка: Олексій Чипига (Всі публікації)| Редактор_ка: Дмитро Авер'янов | Зображення: Miss Kaplan
Меня зовут Алексей Чипига, родился в 1986 году в Таганроге и живу здесь. Окончил Литературный институт им. Горького, публиковался в журналах «TextOnly», «Воздух», в местных изданиях. Считаю поэзию доверием к пониманию. Люблю летнюю ночь, дождь, фонари и зелёный цвет.
* * *
Из-под асфальта плит морские голоса
Ведут куда стареют механизмы
Спасибо
Мы забыли адреса
Но голод сопричтён бессмертной жизни
Апрельский мойщик окон или врач
А что такое тело как не око
А без окна одна одна судьба
Освобождённая невинно и жестоко
И по добру не нашему где зло
Так ненасытно глупо примешалось
Расклейщик объявлений в шапито
Он умер
А афиша улыбалась
* * *
плАчу когда плачУ
или плачУ когда плАчу
возможен ли спор двух веток в безветренное вотще
возможен ли праздник
присягнувший удивительности пропащей
за которую ты заплатил
слезами и радугой
в тихом
плаще
* * *
Во взметнувшемся целофанном пакете,
В секретных подарках большой дороге
Больше прав на бессмертие то есть
Больше терпения закатного солнца.
А вместе с тем – благодарности телефона,
Что на другом конце – австралия ли, аргентина
Праздник справляет пастух о четвероногих
И бессловесных тварях земного мира.
* * *
Когда идёшь к началу, одолевают сомнения.
Сухая потрескивающая пасмурность похожа на желанную молнию, затаившуюся в груди.
Улыбаться странно образу перед глазами, озеру почтового ящика,
Где купаются лебеди писем и царит спелый ожог гулкой тьмы.
Представляя, что и письма, и лебеди предназначены
Для кого-то чистого в передряге,
В круглой чалме морока.
Раненому солдату, пытающемуся превозмочь войну
В собственном сердце
И произносящему также чистые прикосновения-слова:
«Сестра», «луч», «окно», «лазарет»
И в лазарете он дышит.
В лазарета объятиях светят лазурь и Лазарь,
Бессилие и воскресение,
Рост и немощь
Возле качелей дождя
(Как чья-то рука
Последняя битва снова).
Это ли непонятно? Тогда провидение преподносит другой аромат:
Запах письма, сентиментальности и сухофруктов.
* * *
Пока только душистая тряпочка, ерунда,
Облагороженная запахом сновидческих яблонь –
Предположительно, чтобы создать атмосферу, раскачавшую столь банальное «никогда»,
Сиротливый паром и желанную сердцу заумь.
Мама, я никогда никому не скажу,
Даже если вовсю постараюсь с румянцем расстаться,
Как я жизнь, эту праздную жизнь на коленях прошу
В этой солнечной комнате больше страданья остаться.
Потому что страданье несносно и срок предрешён.
Но на всём протяженьи будь тем не-собой, что выводит
Хоть куда-то. Синица на белый балкон
И прохожие словно ничейные в городе ходят.
* * *
Жук земли затвердел под ногами. Изжёлта-зелёный и серый
Завладели прилежнейшей дымкой над вылитой тихим блаженством
Отдалённой фигурой, злосчастнейшим силуэтом,
Убаюкавшим эту злосчастность притворным кокетством.
Где деревья опушены чем-то чердачным и пыльным,
Я целую улыбку далёкости нежной. О, жалость
Ко внезапно проснувшимся тем, кто заплакал впервые.
– О, какая могучая яма от взора осталась.
Там собака, хозяин её, если мыслить логично
Или даже собака как друг, если мыслить безбольно.
Но опять огоньки. Исчезающе строгие рифмы.
И луна в коллективе февральских камней некрамольна.
* * *
Апельсин солёный. Преждевременные фрукты с чёрного хода.
Небо в матроске на Сретенье. Покорность в глазах и азарт дворняжек.
Но и этого мало. Огромные мысли о мелочах –
Например, почему по слухам в Финляндии любят танго.
Или как раз теперь такой день и час,
Что особенно ясно, любое свиданье, любое танго – уход навстречу.
Преждевременных фруктов ночной аромат для нас
И облака, облака на наши увечья.
* * *
Не понимаешь, что для чего грозит,
Что от чего раздето.
Слёзы оттого что есть внешний вид,
Которым пользуешься. Монета
Кажется, есть на глубине у тебя.
У твоего желанного водоёма.
Это кто-то желание загадал: вернуться туда, где ты, как моря,
Омываешь кончики пальцев другой души.
Так как своя не дома.
* * *
Мокрые милые ветки
Если долго подумать
Никто нам не нужен
Просто в надежде добраться до неба
Ешь землю забытого сна
Когда из глухих дворов
Свадьба или зовут на ужин
Или листва облетела
И слышится
Пей дотемна
Пей обязательно
Дотемна
* * *
Свежесть
Похожая на пьеро
Отпевающая несчастья земли
Школьная помощь в соседнем дворе
Крест спасительный
Школьник пустых уроков
Ты приучи себя
К усталости простыни
Ведь она нет-нет а вздохнёт
Облаками текущими сквозь
Города несказанных вздохов
* * *
Отечество пронзительно, как мышь
За той перегородкой, в книжке этой,
Где Моцарт занимается по нотам
И сердцу говорит «ты, брат, шалишь».
Оно пищит, отечество твоё
(а разве кто-то хочет, чтоб кричало?):
Где книжка та и мама, что читала
Её. Давай начнём сначала.
Где свежесть сердца. Музыка. Добро…
* * *
Велосипед на белизне дороги,
Кажется, доедет до ближайшей аптеки.
А его владелец присмиреет в аптечных сводах
Перед бинтами и мазями для этого века.
Представляю, как перед рассматривающими глазами
Луч жестокий и добрый пронзит на баночке этикетку,
Из латинских имён заставит поплавать одно на грани
Между походкой, впустившей в аптеку облако, ветку
И уютом вечнозелёного элексира.
Как там у Честертона про фармацевтику? Как, и у Честертона?
Или кто в прошедших веках чувствовал силу озноба прозрачного мира,
Юмор дракона?
* * *
Проходя мимо бедных и дерзких отрывков,
Тёмных заводей со светлеющим оком,
Мимо клеток новёхоньких птичьих на злую продажу,
Где царственно место пустует,
Вдруг придёт на ум, что в отличие от этой отзывчивой смеси
Лежавшая на пути парикмахерская –
Упорядоченная Флоренция
И в ней сады композиторов,
Уловляющих новые течения
Людских волос
В сети сверкающей стали.
Реплику слышишь «они будут целомудренно падать
На лоб и на плечи»
Как хорошо
Целомудренно падать. Мы.
* * *
Ты путаешь слова. Внезапная заслуга
Погоды перед новым пациентом.
Какая мелочь, в сущности, покуда
Нельзя воспользоваться будущим моментом.
Есть тёмная в тебе тропа желаний.
Иди по ней, пока не будет ясно.
О чём и так ли? Пряных причитаний
Не удержать. Свободно. И напрасно.