Сначала мне сказала соседка: «С Ванькой беда». Потом я услышал еще от кого-то. Через неделю на улице, на которой мы выросли, об этом судачили уже вовсю. На каких-то из страниц Ивана в соцсетях появилась запись: «Взял в руки оружие. Погиб, как мужик. Ему было 27». Первое время я успокаивал себя тем, что его жена Катя, вывесившая в интернете эту байду, просто паникует. Обычная бабья истерика. И ничего больше. 

      Катя и его родители оббегали все городские морги. Тела Ивана там не было. И это давало надежду. Вот только... не оправдалась.

       На «девять дней» мы собрались через три недели после его смерти. Друзья детства. Почти все с его улицы. Почти вся наша компания.

      Пока ехали на кладбище, Юля взялась пересчитывать цветы. (Когда продавщица их паковала, один упал на асфальт. Антон спросил: «Этот тоже наш?» — И нагнулся за цветком. — «Нет, не ваш, молодой человек». — И забрала его обратно.) «Все-таки Ванькин был, — сказала Юля, пересчитав. В букете — нечетное, как для живого».

      Поминали в местной пиццерии. Чуть ли не напротив родительского дома Ивана. ВанькА и нас здесь знали, поэтому вопрос о том, чтобы пронести и распивать в заведении крепкие напитки, не подымался в принципе. И так понимали, что можно. А если бы стали спрашивать разрешения, то хозяин дядя Женя непременно бы нас пристыдил. Типа: вы че, мужики, как не родные.

      По одну сторону стола сядут девчонки, по другую — пацаны. «Странно мы как-то сели», — скажет Димон. Разглядев напротив себя полную стопку и пустой стул, растеряно улыбнется. Но тотчас же найдется и скажет.

      (Слушая Диму, буду машинально напевать слова из всплывшей в памяти песни: что мол ничего не изменилось, все как всегда — тоже небо, опять голубое... А Ванька? А что Ванька? Просто вышел на перекур, отчего-то не позвав нас с собой... Может, хотел позвонить какой-нибудь барышне? И вот еще минутка: он договорит и вернется к столу...)

       «Смотри-ка, — начнет Дима за упокой, — мы парня в землю, а он... в своем репертуаре, — продолжит мысль, указывая взглядом на пустой стул, — левый бок Настя с Юлькой подпирают, значится, правый — Элька с Олькой... За Ваньку, ребята, за Ваньку! Знатный бабник был, светлая ему память... Да не чокаясь же, ребят, не чокаясь!»