яс-сир. Шипящее такое слово, перевитое змеями - холодными, гладкими, - пересыпанное песками, приходящее во снах с ветром, сбивающим с ног, с пеплом, с очередным ядерным взрывом. Просыпаешься перед рассветом на сбитых в ком простынях, на сухих сбитых в ком простынях и смотришь в потолок. Белый камень - странно, что ты его видишь, ведь еще ночь!

   Тасбих, без трех три дюжины бусин, привычно ложится в руку и скользит между пальцами. Один... вслух проговариваешь каждую подробность графически четкого кошмара. Текущей воде не расскажешь, а с песками говорить - это открывать душу Господину Пустыни, вечной радиоактивной Пустыни, центра твоего мироздания. Два...

   Плитки на твоем доме - синие. Яссир - это метка уходящих навсегда, странников, которых выбрал Безымянный Бог, смертников, проходящих сквозь бурю. Шесть тысяч раз за твою жизнь солнце вставало над Белым Городом. Три тысячи раз во сне ядерный взрыв накрывал Аризону: пустая дорога, красные скалы, яркое, сапфировое небо.

   Еще двести, нет, двести пять ночей. Выдержать, не шагнуть с крыши, не раскрошить в пальцах бусины тасбиха, цвета индиго и циан, не резать стеклом руки, не... Умолять Господина Пустыни о милости.

   Встаешь, перестилаешь постель, не сходишь с ума и идешь на площадь. Сборщики росы скоро выйдут из города. К оранжевым пескам, к ветру, к небу. Запрокидываешь голову вверх: к небу. К гаснущим звездам из венка Темной Госпожи.

   * * *

   яс-сир. Шипением, куда-то под веки, куда-то в под- или, уже плевать на все, надсознание, слово вгрызается в мозг. Как одичавший ящер или пустынная змея. Как острые песчинки под веки. Как... как всегда.

   Перебираешь четки, застилаешь постель, не сходишь с ума и выходишь из дома. Идешь по улице.

   Здания без острых углов. Яркие бордюры - индиго и красный, насыщенная зелень - на выбеленной стене. Оранжевые плиты - не забывай перешагивать стыки, иначе за твоей тенью придет Господин Пустыни. Узкая улица в тени карнизов крыш. Солнечного жара не чувствуется. Сто пять по фа-рен-гей-ту - почти не жарко.

   Дыхание - ровное. Пальцами по шершавой стене. Солнцем по смуглой коже. Чувственная часть тебя значит намного больше, чем логическая.

   Ожидаешь. Чего - третьего удара? Двух ядерных хватило, чтобы превратить полмира в пустыню. Откуда? Просто так. Знаешь.

   Знаешь, что завтра пойдешь к воротам в середине ночи: за несколько часов до того, как сборщики росы выйдут на промысел. Повяжешь пояс и возьмешь с собой горсть стеклянных бусин. Обязательно - шемах и аба из дорогой горной шерсти.

   А сегодня пора прощаться. Идешь по улице, снова и снова влюбляясь в Белый Город.

   

Тасбих - чётки

Шемах - мужской головной платок

Аба - длинный плащ из шерсти с прорезями для рук. Используется также в качестве постели и мешка.