— Смотри, смотри, — крикнул мальчишка, совсем юнец, и, передернув затвор карабина, выстрелил в небо.

— Куда смотреть-то? — недовольно проворчал немолодой мужчина, он, сколько ни вглядывался сквозь голые мокрые ветви деревьев близоруким взглядом, так ничего и не смог увидеть на свинцовом небе, куда ему показывали.

— Кажись, попал, — недоуменно проговорил мальчишка, откидывая с головы на спину капюшон куртки, и улыбаясь испачканными в мороженом губами, которое только что ел.

— Да в кого ты стрелял? — продолжал выпытывать у него мужчина, протягивая руку, чтобы вытереть его рот.

— Кто ж его знает. Оно летело, я стрельнул, — пожал тот плечами и, не позволяя вытереть себя, просто облизнул губы языком.

— Ну, пошли тогда посмотрим на твою добычу, — предложил мужчина, беря его за руку. 

И они стали неспешно пробираться из рощицы на открытое пространство, где по мнению мальчишки должно было упасть это нечто, осторожно ступая по скользкой мокрой траве, стараясь не ухнуть наземь.

— Вон, смотри, — мальчишка указал рукой на груду перьев, лежащую посередь поля, как специально, в самой большой луже.

— Лебедь никак, — проговорил мужчина. — В лебедя попал. Зря. Хорошая птица. На юг, в жаркие страны летели. Второй без своей пары не улетит.

И мужчина, удерживая рукой шапку, запрокинул голову, стараясь рассмотреть в пелене дождя среди свинцовых туч или стаю, или второго лебедя.

— Он один был, совершенно точно, один, — проговорил мальчишка и прижался к своему спутнику, почему-то опасаясь приближаться к мертвой птице.

— Ну, один, так один, — кивнув головой, согласился с ним мужчина. Но еще раз оглядел небо, опасаясь птичьей атаки.

Двое, поддерживая друг друга, осторожно приближались к лежащей птице — не пропадать же добру. Пусть хоть лебедя подстрелили — какая-никакая, а все же добыча.

Мужчина, схватив за крыло с грязными поломанными перьями, потянул на себя. Лебедь перевернулся на спину, явив мужчине человеческое лицо — чистое, нежное, только чуть-чуть грязью перепачканное.

— Свят, свят, — закрестился тот, отступая назад. — Постреленок, ты не лебедя подстрелил, ты ангела… того … — судорожно сглотнув, продолжил, — ухайдакал.

— Что будет, что будет? — запричитал мальчишка, спрятавшись за спину мужчины. Смотреть на мертвого ангела ему совсем не хотелось. — А, мож, он живой? — прохныкал он.

— Ага, живой. Мало того, что ты в него попал, так еще и с высоты грохнулся, — закивал мужчина головой. — Посмотри на его крылья. Они переломаны.

Но тут ангел застонал и приоткрыл глаза. А потом приподнял до этого неестественно лежащую руку. 

— Больно-то как, — прошептал он, касаясь того места, где у людей обычно находится сердце. — Больно.

— Он попал в вас? — осторожно спросил мужчина.

— Нет. Дело не в вашем мальчике. Он промазал.

— Что тогда с вами? Что? — продолжил допытываться мужчина. Из-за его спины выглянул мальчишка, не веря своим ушам, что он не виноват в падении ангела с небес.

— Ничего, — ангел, пошатываясь, поднялся на ноги. — Ничего. Я просто всегда верю людям.

Поддерживая руками свои переломанные, испачканные в грязи крылья, он взглянул на кусочек голубого неба, который вдруг появился между свинцовых туч, и прошептал:
— Я сильный. Я справлюсь. Я снова буду летать. И снова буду верить людям.