Тише, пожалуйста…тише. Она спит. Она родилась сонной, жила в полусне и умрет во сне. Тише, прошу вас, не надо громко кричать, не надо разбивать окна. Не надо сильных слов, не надо любить с силой семидесяти ватных акустических колонок. Тише, не шумите она все равно не проснется. Как бы вы не орали у нее под окном, над кроватью, над ухом. Найдите танк и выстрелите себе в висок с криком: «Кииия… попался толстый!!!» Возьмите грамофон и начните декламировать у нее под кроватью Пушкина…и ничего не поможет…она все равнобудет спать. 

Атрофия жизни.  Жизнь как копчик – рудиментарный отросток от того что когда то было нужным…

- Она не проснулась?

- А ты как думаешь?

Тише, не разбудите её. Не обнимайте, не целуйте – она не принцесса. Её не надо спасать. Во сне она видит все, чувствует, любит, живет, прям как в жизни – по настоящему и до смерти. Зачем, зачем ты? Почему именно ты решил, что тебе под силу разбудить ее. Ты что, думаешь он не смог бы…? 

Думаешь тебе под силу сломать руническую вязь христианства, которая вязалась две тысячи лет? Оглянись! Где то рядом должна быть надпись: «Я идиот». Задумайся над этим.

Не разбуди ее. Слышишь, не вздумай этого делать. Она проснется и именно ты окажешься виноватым в этом. Именно ты, тот кто хотел спасти душу, будешь осужден на пожизненное самобичевание, без права на аппеляцию. Так что не надо шуметь, разводить балаган и строить из себя рыцаря. Не спеши, еще много будет в твоей жизни мельниц.

Пусть спит, отдыхает. Ей так легче. Смотреть на мир сквозь сон, сквозь закрытые веки, сквозь вонь изо рта. Каждый раз, когда становится немного страшновато или тяжко, прятаться под одеяло и, обнимая подушку, думать что ты в полной безопасности. Засыпать каждый раз когда приходит время принимать решения или же отвечать за прошлые. Именно когда надо любить, брать на себя ответственность за чувства другого – скручиватся калачиком и засыпать – притворяясь что это не к ней, что это не в ее двери звонят, стучат или стреляют из танка.

Она должна спать, еще не много, еще чуть чуть…до утра осталось слишком мало времени. Спи, а я буду охранять твои сны. Я буду рядом. Я буду бороться за двоих, любить, переживать, ненавидеть и прощать. На двоих одна жизнь. Одна жизнь на две смерти. Две смерти на одно счастье. Вселенский обменник.

Даже если ее будут трахать в жопу сотня обезумевших от ладана священников, она не проснется. Только скажет: «Они от Бога, они наши пастыри». Она будет плакать, ей будет больно, но проснутся сил не хватит. Во сне она будет говорить, что любит его и по другому не может. Забеременев от этого она родит. Вырастит этот выплодок во сне. С той же манерой спящей монахини и с тем же успехом на беду.