"Выход в свет" часть-2
Выход в свет
Часть 2
Шаурма-сити
"Дети из деревни
Ясковичи прекрасно знали, что сопьются в родном колхозе, но на всякий случай
мечтали стать космонавтами…”
- афоризм из народа
Дорога вниз к
улице Победы уже богато пестрела
народом, очень плотно ощутившим приближение 8 марта. Кое-где встречались ещё относительно
трезвые персонажи, однако в большинстве своём
население этой местности было уже глубоко на донышке.
Ничто так не веселит
подвыпившего запорожца как вид такого же поддатого иностранца. Здесь, в этом
квартале нашего города, неподалеку от
общежития для студентов-медиков, было полно всяческой иноплеменной
народности. Индийцы, афроамериканцы, японцы и арабы – вся эта интернациональная радуга
растворялась в толпе коренных горожан, разбавляя собою местные улочки. Это была
земля импортных студентов, желающих
получить знания, слишком дорогие на
родине. От осознания того факта, что наша Отчизна ещё пользуется спросом, хотя бы в таком проявлении, немного пробирала гордость. Сегодня иноземцы
расслаблялись в едином порыве с нами – это было заметно по их поведению, раскрепощённому, вальяжному…
Если ты голоден и
желаешь перекусить по-быстрому, имея в расположении лишние 10 гривен – здешний
промежуток города идеально совпадает с твоими желаниями и возможностями. Киоски
с шаурмой в этом месте были настолько же
неотъемлемой атрибутикой, как ворота на футбольном поле. Восточный фаст-фуд
готовился быстро и с энтузиазмом, о
качестве продукта я старательно умолчу, так как до сих пор считаю себя ярым фанатом отечественных пирожков с картошкой-у-бабули-за-углом…
Конечно же, работниками
этих закусочных ларьков были лица определённой, люля-кебабской
национальности. Оно и понятно – национальному блюду национальный изготовитель.
Сюда бы ещё добавить такого же этнического потребителя – но, увы, помимо
заграничных гостей, ценителей лаваша с
мясом хватало и среди нашего брата. С лихвой. Я насчитал что-то около десяти киосков, стоящих одним нескончаемым
фронтом вдоль проезжей части. Куда ни глянь – повсюду очереди голодающих.
Какую-то минуту назад я был уверен, что в среде нашей с Денвером компании
таковых не отыщется, однако мне было суждено ошибиться.
В кармане у Длинного
постоянно валялось что-то съестное. Это могли быть шоколадные драже в пакетике, вафельные конфеты или тот же арахис, так не к
месту рассыпанный на полу магазина "Пятёрочка”. Чем бы ни занимался
мой сегодняшний собутыльник, его руки непременно сжимали продукты
питания. Ну, такой уж он, видимо, уродился, мудило, что всегда его тянуло на "пожевать”.
Уверенной походкой, не говоря ни слова, долговязый алкоголик направился в
сторону шумной очереди, к первому из
стоящих поблизости киосков с
надписью "Донер”. Я был не прочь сделать
паузу в употреблении алкоголя, а потому спокойно последовал за ним. Внимание
моё привлекла вполне отечественная бочка жёлтого цвета с родной до боли
надписью "Квас”. На стульчике скучала продавщица, утонувшая в телогрейке,
опоясанной фартуком синего цвета. Именно в этот момент стоило грамотно
рассчитать свои силы. Хмель в порядочной стадии мог запросто перерасти в
банальное опьянение. Нет-нет, даже не думайте спорить о том, что между этими
двумя понятиями абсолютно не существует различий по значению. Пока ещё мои
глаза только слегка затягивает дымкой, а ноги одолевает свинцовая тягость – но
разум свободен и готов к новым восприятиям. Это нужно сберечь. Вот когда
шаткие импульсы моих проспиртованных извилин будут уже не в состоянии
передать сигнал непослушным конечностям – тогда дело провалено. Потому как
время ещё раннее – ведь вечер только
начинается.
Словом, я смело
протянул две гривны в сторону синего фартука, за что получил стаканчик
холодного напитка. Коричнево-бурая жидкость очень отдалённо походила на то
хлебное пойло, которым ублажались граждане во времена моего советского детства,
однако достаточно бодро освежила нутро, порядком уставшее от наплыва токсинов.
Глаза продавщицы вопрошали, не желаю ли я повторить ещё одним стаканчиком. В
этой местности подобные напитки спросом не пользовались, в целом – только сейчас я задался вопросом – откуда
здесь вообще взялась эта бочка в начале марта. Отрицательно закачав головой, я
зашвырнул пластиковый стаканчик в урну и обернулся в поисках своего товарища.
"Я тороплюсь, ещё не хватало здесь околачиваться! Эй вы,
грязные свиньи, уберите свои руки! – возопил Денвер, подрезая очередь в киоск.
– Я заслуженный гражданин своей
долбанной родины и никого
из вас пропускать не собираюсь. Мне
можно!”
"Ну вот, сейчас начнётся, - подумал я. - Ещё не хватало,
чтобы моего коллегу понесло на почве расовых предрассудков”. Я окинул взглядом стоявших
у киоска покупателей, моля Всевышнего о том, чтобы рядом не оказалось
кого-нибудь покрепче Длинного. Таковых не наблюдалось. Кое-кто продолжал
возмущаться – ругательства, конечно
же, это были они - слышались тут же, приобретая
интернациональный оттенок. Арабский, может быть, индийский – кто ещё? Возможно, звучали мелодии армянского
диалекта. Все они шумели как пчелиный рой, но моему дружку-акселерату было
абсолютно похуй на это обстоятельство. Он изогнулся над окошком и
протянул скомканную купюру: "Слушай, БРАТ, только будь скромнее с майонезом…”
Я попытался не обращать внимания на весь этот националистический
припадок моего одноклассника. Вероятно, войти в образ воинствующего патриота именно здесь и сейчас доставляло ему
особенное, духовное удовлетворение. Нет,
мы не были расистами. Боже сохрани. По
крайней мере, в это хотелось верить. Какая
уж тут агрессия? Кроме нас в городе хватало полоумных, способных вышибить
мозги какому-нибудь студенту из ЮАР только лишь за полуночную прогулку вдали от общежития. Такое случалось. Возможно,
иногда мы "слегка” удивлялись количеству рынков города, скупленных всевозможными "беженцами”
из Азербайджана и Армении. Брезгливо относились к ощущению, будто сами
проживаем в гостях у этих переселенцев, а не наоборот. Но это не в счёт, ничего страшного – история
учит нас, что во времена татаро-монгольского
нашествия бывало и похуже…
Мы отодвинулись подальше от обиженной толпы иностранцев,
углубились под широкую тень стоящего невдалеке учебного корпуса. Я посмотрел на
довольную физиономию Денвера. Испачканное майонезом лицо моего соратника
выдавало столько положительных эмоций от поедания шаурмы, что я невольно
содрогнулся. Нужно было убираться отсюда, пока ещё градус в крови окончательно не опустился до нуля. Позади нас,
где-то в дебрях студенческого городка,
приветливо горела вывеска местного бара…
Это было весьма унылое заведение, такая себе
увеселительная клоака, в которую стекались местные аборигены-эскулапы. Прямо у входа в бар толпилась молодёжь
всевозможной степени опьянения. Интернациональная гвардия задорно щебетала на родных
языках, отчего слаживалось убедительное впечатление, что мы и не в Запорожье
вовсе. Нужно было осмотреться, по-быстрому. Ничего
порядочного в радиусе пятисот метров – это уж наверняка. Я не бывал в этом кафе
– но местность в округе была мне знакома. Кроме всего прочего, мы оба искали новых впечатлений от
сегодняшнего вечера. Денвер уверенно
потянул на себя дверную ручку генделыка, а я немедленно проследовал за ним…
Описать нормальными
словами это место было очень трудно. Здесь отовсюду разило дешёвым пойлом и
сомнительными закусками,
никотиновое марево таранило мозги, выедая глаза, уже и без того – порядочно
воспалённые от родного угара. В полумраке зала было трудно рассмотреть посетителей.
Однако голоса этих людей отчётливо рисовали в моём подсознании своих хозяев,
угадывали национальность персонажей, и тут же оставляли без внимания последних.
Мне было, в общем-то, по фигу – с кем сидеть за барной стойкой. На баре все равны. После инцидента с шаурмой меня, скорее,
настораживало поведение Длинного. Тем не менее, Денвер спокойно осматривался
вокруг, изучая общественность. Возможно, и это всего лишь моя догадка, его
вполне устраивал расклад – быть едва ли не единственными коренными алкоголиками
Запорожья прямо в самой гуще приезжей инородности. Было в этом что-то
извращённо-притягательное. Это нечто привлекало своею отталкивающей силой
языкового барьера, неизвестностью чужого менталитета, а прежде всего -
моральным удовлетворением от возможности оставаться хозяином своего двора, оставляя во внимании всё вышеперечисленное. Какое-то ребяческое чувство,
однако, именно здесь и сейчас,
почему-то это казалось важным, и
забавным одновременно…
Деня заказал пиво, а я попросил "отвёртку” с вишнёвым соком.
Барменом был очень юркий полутораметровый индиец, который в моих глазах
почему-то разделялся надвое, отчего было ощущение, будто нас обслуживают какие-то сиамские близнецы из Дели. Не выпить чего-либо алкогольного здесь – как
же! Тут можно было расслабиться только в
состоянии притуплённого сознания. Или
расширенного, это уж каждому по-своему, в зависимости от возможностей организма. Водка с соком, приправленная ледяными кубиками – словно
лекарство от повседневности. Сигаретка на закуску – наше спасение от
перевозбуждения неопределённостью. На какой-то момент меня охватило состояние
подавленности, мать его! Может, хмель потихоньку отступал или ещё чего? Корчма стала напрягать – это было заметно. Я
потянул со своего стаканчика, надеясь
подольше задержать предательски
ускользающее настроение. Сквозь полочки с выпивкой отчётливо проглядывались горящие
красным глаза на хмуром,
небритом лице какого-то незнакомца в чёрной курточке. Рядом
с человеком сидела долговязая фигура,
косилась через левое плечо на кого-то за соседним столиком и потягивала пивко.
Только сейчас я понял, что сижу за барной
стойкой и пялюсь на своё собственное отражение в зеркале
напротив. Я посмотрел на Денвера. Его отрешённые, туповато мутные овечьи глаза,
казалось, не выдавали никаких признаков замешательства, зародыши которого
успели просочиться в моё подсознание.
Рука одёрнула браслет часов. В самом деле – нужно было иметь серьёзные причины,
чтобы припереться сюда, в половину десятого вечера, неплохо выпившими и слегка
отчуждёнными от реальности. А, может, никаких причин как раз и не нужно было.
Мы просто были там, где были. Какая разница, почему?
Непостижимым образом я снова почувствовал облегчение. Словно
Мюнхгаузен, вытянул себя же из болота муторного замешательства. Мой
компаньон облокотился на барную стойку,
жестом подозвал индийца. "Скажи-ка, дядя – есть у вас тут здоровское
шампанское, такое, чтобы шипело, как чёрт?” – неожиданно поинтересовался он.
Бармен отрицательно закачал головой: " Только то, что стоит на витрина.
Шампанского на витрина не стоит. Нет
шампанское.” Длинный проглотил остатки
пива, проводил индийца взглядом и методично
выждал паузу, пока тот обернётся, после чего
снова подозвал его рукой и сказал: "Но, дело в том, что я ХОЧУ здоровского
шампанского, да при том такого, чтобы оно, бля, шипело, как чёрт. " Я
метнулся взглядом по округе – относительное спокойствие. Проклятый ублюдок снова взялся за своё. "Я –
повторять, ты - понимать. Стоит на витрина, наливаю. Не стоит на витрина - не
наливаю,” - бармен походил сейчас на беспечного
ребёнка, которого втянули в
грязную игру. "Мне что, блядь,
подстраиваться под твою эрекцию, когда выпить захочется?” – пожал плечами Денвер, и
повернулся в мою сторону. Я уже знал, к чему могут привести подобные разговоры,
поэтому спокойно встал из-за стойки, и медленно отправился к выходу…
"Ну и что опять с тобой
такое?” – выдохнул я. "Да брось, - улыбнулся Длинный. – Они там
все немного вялые. Я просто хотел чуть-чуть приукрасить обстановку. Тебе,
кстати, тоже не помешало бы взбодриться – не
обронил ни слова, пока мы сидели в этом
отстойнике. Что случилось, не в то горло пошло?” Было не совсем подходящее настроение, место и время, чтобы попытаться в
двух словах рассказать этому членоголовому баскетболисту о причине своего
душевного дисбаланса. Особенно это было трудно сделать, не имея ни малейшего
понятия, в чём эта причина, собственно, заключалась…
"Пора выбираться отсюда, - скомандовал я, наслаждаясь чистым воздухом. – Сейчас бы купить немного сидра. Очень хочется". Денвер
одобрительно улыбнулся и зашагал навстречу общежитию, стоявшему невдалеке…
Кирпичное здание
насчитывало пять этажей, освещённых окнами коммунальных номеров для приезжего
студенчества. Судя по колориту местной
общественности можно было только догадываться, насколько контрастным было население этого гнезда разврата. Рядом с
обширным крыльцом развлекались аборигены, весело киряли на ступеньках и
лавочках близлежащего парка. Нам
следовало пройти этот жилой комплекс, чтобы добраться до местного гастронома –
восполнить запасы горючего и немного перекусить. Денвер
был не единственным, на этот раз, у кого заныло в желудке. Я осмотрелся
по сторонам, проходя близ очередной влюблённой парочки, коих тут насчитывалось десятки. Внезапно, меня
остановил знакомый голос из темноты. Это был Керим Аглы или попросту Арзу –
старый школьный товарищ и гневный распиздяй
азербайджанского происхождения с еврейскими корнями и пропиской в
Запорожье. Словом, истинный хохол, внешность которого определённо соответствовала характеристике окружающего
интернационализма. На широком лице нашего знакомого проступало
выражение алкогольного замешательства, граничившее с потугами незатейливого флирта. Это когда глаза уже почти замыкает
пелена тумана от передозировки алкоголем, но слова ещё пытаются вылетать изо
рта, определённо стараясь донести до собеседника самые нежные переживания и
эмоции. Предметом воздыханий Арзу была неброская девица, порядком окосевшая от
пива, недопитую бутылочку которого держала тут же. Внешний вид подруги
напоминал о контингенте того самого бара, откуда мы с Денвером только что благополучно удалились. "Какими судьбами?”- удивился я, глядя на
этих, определённо, стоивших друг друга,
персонажей. "Да так, - замешкался Керим. – Небольшая прогулка под звёздами, ты
же знаешь, как это бывает – чуть-чуть налили,
немного съели. Были здесь в одном заведении – такое бойкое местечко - вам бы
точно понравилось! Вот, сейчас домой
провожаю”. Аглы покосился на спутницу,
удовлетворительно крякнул и повернулся в нашу сторону, скрутил гримасу,
негласно умоляя: " Далеко не уходите!” Я откашлялся и посмотрел на Длинного. Реакция последнего была незамедлительной. "Ну,
тогда не будем вас тревожить, - бодро отчеканил баскетболист. – Пойдём наверх, НЕ СПЕША - хотелось бы, правда, успеть до закрытия гастронома - а то ещё отрезвеем не в масть”. Керим удовлетворительно кивнул в ответ, обнял
подругу и зашагал по направлению входа в общагу, весело напевая что-то из репертуара Кати Лель. Мы потихоньку
отправились в сторону улицы Победы, на
тот самый перекрёсток, где совсем ещё недавно покупали квас и шаурму. Наша цель
- магазин под названием "Проминь” -
стоял невдалеке от этого места.
Вскоре, как и ожидалось, нас догнал Арзу. Его поведение сменилось раздражительностью
от неудавшегося свидания.
"Нет, парни,
я видал в гробу такие встречи, - отмахнулся
Керим. - Ну что происходит в этом
мире? Я не понимаю. Вчера созвонился со
своей знакомой. Спрашиваю, мол, так и
так - не против ли чего-нибудь выпить,
ну и всё такое. А она мне отвечает, что
сейчас не может. Видите ли, её бывший парень за ней очень соскучился и
пока теперешний на работе - очень скоро заявится в гости. В общем, меня
оставляют при своих интересах – ну это
ладно. Так она мне что предложила. Говорит, есть у неё подружка одна - очень
интересный человек. Любит только раз - и навсегда, при том одного единственного. Но
поскольку никого ещё для этой
роли не встретила – спит пока что со
всеми подряд. Если есть у меня острое
желание встретиться – организует номер
телефона”.
Мы обогнули компанию
девчонок. Все как одна – вооружены
бутылочками с надписью
"Лонгер”. Арзу наотмашь поздоровался,
причём сделал это автоматически. "Что,
знакомая?”- заинтересовался Длинный. "Нет, конечно, - фыркнул Аглы. - Но вдруг
бы ответила. Так о чём я? Ах, ну да! Так
вот, я, конечно, говорю, что желание у меня регулярное, только дайте – не
обломайте. В общем – набираю тот
проклятый номер. Договорились на свидание
вслепую. Здесь и сегодня. Обрисовалась блондинкой в чёрной дублёнке, а я
сказал, что буду - ну как всегда - у меня же всё равно один фасон на весь
сезон”. Выговаривая последние слова, Керим любвеобильно погладил
рукой воротничок спортивной
олимпийки, а наша компания миновала ещё
один корпус Университета на пути к намеченной цели. "И что в итоге, - искривился
Арзу. – Прихожу я на встречу, а на месте стоит какая-то черноволосая
блядь, одетая в красную болоньевую курточку,
лыбится так невзрачно и курит
сигарету в затяг! Ну, мне-то нечего терять, подвалил поближе, спрашиваю: " Это ты?” А она мне игриво так: "А что, не похожа?” Ну, это
нормально? И где тут честность, откуда порядочность? Она, значит, проверяла –
кто придёт – специально всё продумала,
сука. Даже ведь
оделась иначе! Ну, и как с такими людьми после этого жить можно?”
Нельзя было наблюдать
это воочию, но почувствовалось явственно – слова азербайджанца начинают
стремительно покрываться налётом лёгкого и чувственного долбоебизма. ”Слушай,
- наконец, вмешался я. – Ты зачем к ней
приезжал, свататься или перепихнуться?
Проясни-ка ситуацию”. В порыве настойчивого самоутешения Керим оставил мой вопрос без внимания, после
чего, отплевавшись на тротуар, как ни в чём не бывало, продолжал свой монолог. " Нет, нормальных девушек сейчас не
встретишь, это точно. Только перхоть
какая-то. Вот мы погуляли, пообщались с ней – никакой же нет
серьёзности! Духовность отсутствует - а
ведь это - глубина отношения к жизни, - Аглы благоговейно вздохнул. - И ладно бы - дала по итогу - так нет: " Отведи меня домой, я устала, хочу успеть до
одиннадцати”. А то что, если опоздает?
Да её уже кто-то ждал там, в этом
общежитии”.
В какую-то секунду
Арзу наконец-то обратился к нам в
качестве собеседника, видимо, припоминая тот факт, что кроме его персоны также
кто-то существует: "Да, кстати, а что вы там
вдвоём забыли, в такое
то время?”
Денвер самодовольно прищурился: " Ждали твою подругу, к
одиннадцати! " После чего громко заржал
на всю улицу.
Керим огорчился
настолько, будто у него только что
отобрали двухкомнатную квартиру,
единственную курточку и дедушкины "Жигули”
в придачу.
"Да ладно, не парься,
- улыбнулся я, стараясь быть обходительным. –
Мы ведь не ищем лёгких путей, а? Никогда! Однажды встретишь и ты свою королеву. Как говориться – от судьбы
не уйдёшь, а если ушёл, значит – не судьба!”
Из темноты переулка вынырнула женская фигура, уверенно
отбивая каблучками по сырому асфальту. Прохлада воздуха смешалась ароматом
парфюма. Девушка бойко переходила дорогу, не обращая внимания на горящие
красным огни светофора. Мы обернулись по
инерции, на минуту забывая разговор. Не
успел я затянуться сигареткой и произнести хоть что-нибудь относительно этого ночного виденья в сторону
своих товарищей, как по следу незнакомки
бросилась хищная тень. Это был Аглы. Спортивная курточка настигала свою цель. Сейчас опять возьмётся за любимое ремесло -
заново надеяться и красиво ожидать своё
очередное разочарование. Откуда-то из полумрака улицы послышалось отдалённое
эхо: " Удачного вечера, парни! Я ещё вернусь”.