Сергей Есенин
Но и все ж, теснимый и
гонимый,
Я, смотря с улыбкой на зарю,
На земле, мне близкой и любимой,
Эту жизнь за все благодарю.
С. Есенин
Кто-то скажет, что Сергей Есенин любил жизнь с неистовством мотылька, летящего на огонь; кто-то скажет, что Россию он любил больше – пламенно, пылко, самозабвенно. Мне же кажется, что жизнь и Россия были для него едины. Каждый раз, когда я думаю о России, я вспоминаю о нем – о поэте, чье сердце было таким же огромным, как и бескрайние просторы его родины; о поэте, чей образ «березовой Руси» прочно укоренился не только в сознании его современников, но и в памяти последующих поколений; о поэте, который всей своей жизнью олицетворял единство русской земли и русской души.
Порывистый, как ураганный ветер, и чувственный, как истинный сын своей страны, Есенин вспыхнул подобно звезде на земном небосклоне, и, хотя он горел совсем недолго, его свет был так ярок, что и спустя столько лет этот свет продолжает проникать глубоко внутрь нас. Есенин не искал тихую гавань; он всегда жил на грани – на грани чувств, на грани мечты, на грани жизни и смерти. Он жил как туго натянутая струна, вбирая в себя все горести, все радости, все переживания, все воспоминания русского народа. Но струна, натянутая до предела, рано или поздно рвется; его тонкая, искренняя и ранимая душа не выдержала соприкосновения с действительностью, с той атмосферой несправедливости, безверия, ненависти, обмана и лжи, которая царила в начале 20 столетия. Воспитанный крестьянской средой, Есенин разрывался между желанием быть поэтом крестьянской Руси и певцом духовной России, той России, которая еще в глубокой древности славилась своими высокими нравственными законами, стойкостью и мудростью своего народа. Этот великий поэт-лирик чувствовал себя чужим среди своих, чужим среди хаоса, который разрушал все жизненные устои. И хотя это чувство отчужденности привело Сергея Есенина к гибели, он успел передать другим самое главное – веру в русского человека и незыблемую любовь к русской земле.
Внутренние противоречия раздирали Есенина на части, но золотистая рожь, цветы черемухи, осиновые чащи, плакучие ивы, мохнатые сосны, зеленый клен, душистые травы умиротворяли волнение его сердца. Русская природа поражала его своей первозданной красотой; именно в ней Есенин находил ту божественность и ту глубину, которые он тщетно искал в окружающем его мире. Слушая тишину, он возрождался; затаенная нежность лавиной вырывалась из недр его души и невидимой слезой растворялась в его стихах. Алый закат и палящий восход пьянили его, как близость любимой женщины, как мимолетное дыхание весны, как мерцание звезд, как волшебная мелодия слепого дождя. Наедине с природой его одиночество будто замирало, и лишь едва слышные отголоски невыразимой, щемящей тоски порой будоражили его сознание. Есенин до боли любил все то русское великолепие, которое с ранних лет приводило его в полное изумление, которое оживало в его воображении и превращалось в приют света, тепла и трепетной нежности. Он бросал взгляд на белые облака и понимал, что эту свою Россию он никогда и ни на что не сможет променять; он вглядывался в кристаллы инея и чувствовал, как шквал эмоций обрушивался на него невиданным накалом; он созерцал цветущую сирень и улыбался, немного грустно, немного молчаливо, немного растерянно.
Есенин остро ощущал, как рвется последняя нить, связывающая его с прежней Россией; все то, что он так беззаветно любил, догорало, как свеча. И он, обескрыленный мотылек, тоже уходил; уходил незаметно, ускользал в непроглядную тьму прошлого и умирал. Умирал вместе с горячо любимой Россией, умирал вместе со своим народом, таким бесконечно родным и близким. Он умирал и плакал навзрыд; он не знал другой любви, он умел любить только так – искренне, преданно, страстно, глубоко. Он умел жить только так – неуемно, надрывно, отчаянно. И даже на изломе души Есенин продолжал жить для России и во имя России.