День побега! Ты в натуре был далёк. 
Проплывал в окне трамвайный бугелёк… 
То, что можно стать свободным от коммун, 
представлял лишь Тузик в смертный свой канун. 

Балагуря о солёных огурцах, 
неизменный фолк-ансамбль внушал мне страх: 
разразится, мол, холодная война – 
вымрут все, а их квартету – ни хрена! 

Надо радоваться было во весь дух, 
что оставит в одиночестве старух 
спрогнозированный ими паровоз 
и по шпалам завезёт в апофеоз! 

Но пока была привязана нога 
к основанию печного утюга, 
отчего фантазий было пруд пруди, 
я считал, что звёздный век мой впереди. 

Терпли икры. На мятежность майских крон, 
думал дед, я не взгляну до похорон – 
так и буду слушать старших, будь то дом, 
школа, вуз или сортир пред нарсудом. 

А ветрище будоражил всё вокруг – 
было трудно удержаться от мокрух: 
здесь карга неравнодушная, там хрыч, 
Брежнев, Суслов с дочерьми… полно добыч! 

КГБ чуть не возглавил сам Господь, 
истребляя то хорьков, то племя водь, 
но потом я наловился кайфа всласть, 
еле почва под дурдомом затряслась. 

И меня, когда спасались зав и зам, 
что-то дёрнуло ударить по газам 
и настигнуть их обоих у стены, 
где их жертвы были свечкой затмлены. 

Аж вздохнуло облегчённо супер-эго 
в день побега, 
в день побега, 
в День Побега!..