прозотекст омстих
Дата: 01 Травня 2009 | Категорія: «Філософська лірика» | Автор_ка: Нёёбо (Всі публікації)
| Перегляди: 821
Человек- луч света, имеющий начало, но не имеющий конца
Говорили, что есть выход, что будет дальше, больше или меньше, но проще.
А теперь к сердцу пришпилен камень, облезлый, из гранитных кусочков.
Говорили много и разное, будто здесь, на земле, место заразное,
и мы заразимся отсутствием потерь и станем бежать от себя, как и те,
кто растил нас.
Но мы другие, поэтому каждый день для нас подготовка к воскресению.
И непролазная темень не на шутку разыгралась за закрытыми шторами.
Что мы занавешиваем от страха, стать снова непроглядными в своих сомнениях.
Говорили много и разное,говорили, а мы не слушали, видимо, потому что у нас уши
не на ту волну настроены. И когда дети играли по песочницам, мы читали, ч
итали или таяли под солнцем, а потом зарывались с головами под ватные
одеяла и плакали ангелами, долго протяжно, от тяжести, что при рождении
поселилась в теле.
Я всегда любил птиц, они казались мне гордостью мира,
потому что они могли долететь до неба и остаться там навсегда.
Но когда я увидел смерть птицы, как она дергала пальцами, она напомнила мне человека,
который караулил каждое мое движение к свету, называя его конвульсией.
Тогда я подумал, что человек-есть птица.
Я всегда любил пауков, они казались мне уставшими караблями пустынь.
Они лечили меня своим присутствием, тем , что были предвестниками счастья
. Тогда я понял , как больно пауку, когда его убивают.
Город распух после моего какого- то там летия еще больше,
на коже проступили капли влаги.
Это случилось утром, а на кухне закипал чайник. У
дарился головой об стену от отчаяния,
от того, что не могу узнать кто я, откуда я, зачем я.
Черви мыслей поселились в голове и я стал извергать их,
губами пытался заставить червей убраться,
позволить мне жить как другие.
Опущенный с головой в канализационный люк,
я почувствовал,
что нужно непременно улыбаться,
чтобы не попасться на крючок безумия.
И теперь я борюсь с собой.
Верой.
Светом.
Как паук,
как птица,
как капля,
которая дрожит,
спеша раствориться.
Говорили, что есть выход, что будет дальше, больше или меньше, но проще.
А теперь к сердцу пришпилен камень, облезлый, из гранитных кусочков.
Говорили много и разное, будто здесь, на земле, место заразное,
и мы заразимся отсутствием потерь и станем бежать от себя, как и те,
кто растил нас.
Но мы другие, поэтому каждый день для нас подготовка к воскресению.
И непролазная темень не на шутку разыгралась за закрытыми шторами.
Что мы занавешиваем от страха, стать снова непроглядными в своих сомнениях.
Говорили много и разное,говорили, а мы не слушали, видимо, потому что у нас уши
не на ту волну настроены. И когда дети играли по песочницам, мы читали, ч
итали или таяли под солнцем, а потом зарывались с головами под ватные
одеяла и плакали ангелами, долго протяжно, от тяжести, что при рождении
поселилась в теле.
Я всегда любил птиц, они казались мне гордостью мира,
потому что они могли долететь до неба и остаться там навсегда.
Но когда я увидел смерть птицы, как она дергала пальцами, она напомнила мне человека,
который караулил каждое мое движение к свету, называя его конвульсией.
Тогда я подумал, что человек-есть птица.
Я всегда любил пауков, они казались мне уставшими караблями пустынь.
Они лечили меня своим присутствием, тем , что были предвестниками счастья
. Тогда я понял , как больно пауку, когда его убивают.
Город распух после моего какого- то там летия еще больше,
на коже проступили капли влаги.
Это случилось утром, а на кухне закипал чайник. У
дарился головой об стену от отчаяния,
от того, что не могу узнать кто я, откуда я, зачем я.
Черви мыслей поселились в голове и я стал извергать их,
губами пытался заставить червей убраться,
позволить мне жить как другие.
Опущенный с головой в канализационный люк,
я почувствовал,
что нужно непременно улыбаться,
чтобы не попасться на крючок безумия.
И теперь я борюсь с собой.
Верой.
Светом.
Как паук,
как птица,
как капля,
которая дрожит,
спеша раствориться.