Я слышу удивительный звук,

мне кажется, что жизнь – это глюк,

я думаю, что смерть – тоже глюк,

реален лишь навязчивый стук,

цедящий из меня пустоту:

звенит посуда, падает стул,

скрипят обрывки порванных струн,

шуршит душа, подобно листу.

И возникает слово, как фон

случайных, опрометчивых форм.

В преддверии строки и стихов

всегда слепой, немой и глухой

я слышу удивительный звук.