Когда мутный дождичек загоняет в подъезды
редких, как из Красной книги, могикан,
остаётся на улице один — облезлый,
никудышный, дурно пахнущий старикан.
Ему свищет милиция, а он, как заяц:
чмокнет полуботинками и — наутёк.
Чего ему неймётся? Одолела к парочкам зависть?
Так ведь они же смылись, или он не усёк?..

Нет, старикова пара с ним пролетает рядом
В штапельной миниюбке с клёвым таким бантом.
Памятный Шестигранник реет над бедным садом,
архитектурный призрак, молодости фантом.
Небо зазря шуршало, корчилось и ловчило:
что старичку циклона ватная карусель!
всё перед ним кружится — гипсовая пловчиха,
пёстрые фейерверки, мятная карамель!

Здесь, за горбом эстрады, дед младым шалопаем
лихо шастал кустами, будя ошалелых ворон,
и пыл его в молодости был так же неисчерпаем,
как в известном атоме — электрон.
Это он после сдал, хотя в нём и дремлет
прошлое, просыпаясь иногда на беду.
— Дедушка! Обождите меня! Я — Ваш преемник.
Можно — до остановки с Вами дойду?