Хлещешь натужно пиво. Молчишь и моргаешь часто.

Светка, ты — классный парень, а я — не по этой части.

Парни мне — как измена. Прости, не моя погибель.

Мы не издохли, Светка! Подумай, а ведь могли бы…

…Помнишь, вино на кухне — у Машки? Стонала память.

Я, матерясь, краснела. Меня представляли маме.

После терзала зависть: и мне бы вот так родиться!

«Девочки, Мань, честнее…» Истошно орали птицы.

Берег седой. И небо. В карманах — еда кошачья.

Мы разбегались рано — по клубам своим ишачить.

Всех помянули. Даже увидели тех, кто выжил…

Знаешь, а небу пофиг, кто ниже из нас, кто выше.

И — на прощанье — двести. Как выстрел. Как бег по кругу.

Светка, никто не первый. Не скажут — мол, это круто!

Время — седая пряха — умело скрывало лажу.

Вот тебе гоп со смыком. И дальше не станет глаже.

Боже, какая слава? По нам санитары плачут!

Дура, опять без шапки. И влезла в свой рыбий плащик.

Мы — не бойцы. Мы просто солдаты земного фронта.

Ты ничего не бойся. У Бога — свои экспромты.

Я умываюсь небом. Ровняю шагами крыши.

Светка, да всё козырно! А, может быть, лучше в рыжий?

Всё, говоришь, ни строчки? Ни рюмки, ни поцелуя —

Чтобы стреляли в спины отпетые чистоплюи?

Вечером в том же месте. Готовь раскладушку, водку.

Ставь на плиту картошку. И помни, балкон — на откуп.

Твой прихотливый Питер и мой многоликий Киев…

Может быть, их заслуга — отчасти — что мы такие?

Мне повезло влюбиться в прекраснейших в мире женщин.

Если расправишь крылья — тебе повезёт не меньше.

Я обещаю с ёлкой помочь. И сварганить ужин.

Классный ты парень, Светка. Но, знаешь, и я не хуже.