Жене

  По рёбрам Никольской, толкаясь локтями и мыслями,

 В шарфы выдыхая беззвучно больные слова,

 Небрежно бредём, будто нам объявили амнистию.

 Запястья - в тротиловом пирсинге и кружевах.

 За жизнь до прогулки имейлы горчили рябиново,

 В мишени затылков таращилось дуло луны.

 Приятен на ощупь и вечен мирок пластилиновый.

 Из всех теплокровных - потрёпанный ридер и сны.

 В сосуды из плоти заглушки вколочены намертво.

 Кипи-пузырись - на румянец едва наскребёшь.

 Смотри, над Варваровкой тёмно-пурпурное марево.

 Разделим наушники. И превратимся в дождь.