Она зашла прозрачная как лёд,

пошатываясь, словно перевод

с французского на русский. Так бывает,

когда нам воздух постоянно врёт

в беспамятстве и тесноте трамвая.

Она зашла и села у окна,

теряясь на поверхности оконной

царапиной младенческого сна,

навязчивой, густой и многословной.

Весь мир зажат платком в её руке.

Раскачивая тень на потолке,

как колокол, дрожат неслышно плечи.

Она пуста, как ночь на чердаке

в преддверии необратимой встречи.

Она чиста, как шёлковая нить,

завязанная бантиком на шее

её судьбы. И с этим надо жить,

налаживая с жизнью отношенья,

теряя пыл… Она уже не та.

Взята очередная высота,

чей пик острее скальпеля хирурга.

Но будущее с чистого листа

опять завертит жизнь её по кругу

и повторится всё в её судьбе.

Но будет с каждым разом горше, горше

терять себя, как кошелёк в толпе

на оптовом базаре старой Польши.

И с каждым разом будет страх острей,

и дни короче, и минуты слаще.

Чем больше жизнь становится пропащей,

тем всё в ней завершается мудрей.