В пряничном домике (Гензель и Гретель)

---

Ближе к полуночи распадается нянин пучок:
пряди спадают седым серебром на плечи.
Няня вяжет - вжж! - спицами, как паучок,
то ли варежки Гензелю, то ли вечность.
Гензель играет с компасом в север-восток:
стрелка находит дресс-код, место встречи.
Гретель задумчиво вертит в руках гребешок,
извитый резным узором. Кончается вечер.
Платье приталено. Приторный тает пряник
сахарной пудрой - снежинками из бумаги,
щелкают ножницы. "Нянечка, няня, няня!
Из Калахари - в Таллинн, нет, лучше в Прагу!"
"Ах, чепуха! Если б и вправду санки
такие в передней пылились в проеме между
шкафом и дверью..." "Нянечка! Чьи-то танки
в Берлине!" "До чего ты, Гензель, невежлив!"
Манит тени детей, задувает свечи
"чшш" еле слышным. Тряпичная Несмеяна,
мыши (крыльцо, король, королевич) - вещи
колеблются (так уж и "вещи"?). "Нянечка, няня!
Вещие сны, вчера мне сказка про Кая
и Герду приснилась". "Спи, баю-бай...
Что вам - розы, морозы, Азоры? Злая
Клара? Нет уж. В краю волчьих стай..."
..."Няня! Как странно, мое оказалось имя -
сотней ссадин, разбитых корыт и коленей,
штопки и слез". "Няня, послушай! Отныне
я - взрослый, колю бородой и поленья".

--
Гензель -
это шершавая пемза,
взгляд внутрь себя, в потолок,
в пустоту, в одну точку, в муху.
Пальцы сжимают гвозди и молоток,
на "ни пера" - ухмыляется "пухом".
И в ямбы/ямы небритых годами щек
падает, падает, падает духом.

Гретель -
это песенка спета.
Суп в котелке с ничего-больше-нет
на завтра, на вторник, обед,
завтрак, ужин.
От остановки "никто мне не нужен"
два миллиметра до "я никому не нужна".
Кожа уже не нежна
после по доскам стучащего кухонного ножа.

Это тропинки, дорожки, лужайки в лужах -
Гензель, куда уж, казалось бы, хуже?
Гретель, это наше последнее лето
до конца света.

--
"Няня! Няня!"
"Вы ведь хотели сани?"

---