И. Бродскому

Поле, порой, отражение неба.

Небо всегда отражение поля.

Подобье Вселенной и жуткого склепа,

То есть свободы и толстой неволи, —

Есть поле. Зима. И следы только птичьи.

Я к ним осторожно свои добавляю.

Гулять в облаках есть предел неприличья…

Стоп! Кто-то, гляжу, горизонт поправляет.

Маячит, трепещет огромная точка.

Ужель человек? Как туда он добрался?!

Зима так настойчиво ноздри щекочет

И топит в своем безалаберном вальсе.

Направо — село, под названьем «Кринúчки».

Пардон, Криничкú. Это кладбище, в общем.

Налево — стена. Наверху — Бог и птички.

А прямо — там Сечь горизонта. Там проще.

Хотя — это небо. И ориентиры

Ушли далеко в пестрокрылое лето.

А здесь — одиночество полой квартиры

С окном незашторенным вместо рассвета.

Не рушится больше стена снегопада.

Но холодно! Как бы не остановиться —

Замерзну. А тот человек — это правда! —

Растаял. И поле — пустая страница.

Всё это, конечно, банально и сложно

И так недостойно того, кто растаял

Во имя всего, что постичь невозможно

По правилам и абсолютно без правил…

1996