Этот юноша в мятой панаме в принципе непобедим.

У него есть хорошее имя, кажет ся, он – Вадим.

У него есть прекрасная мама, в скатерти и пирожках,

Он не трется по хатам, не прячется по мешкам -

У него аллергия на кошек. Но это не важно ведь.

И на ухо ему наступил небольшой медведь,

Так чтобы петь караоке, но арии ни гу-гу.

Говорят «Помоги» и Вадим «Ну конечно же помогу».

У него есть красивая девушка, жалко, что не модель.

Исполняют на койке прекрасные па-де-де.

И когда выходной, он встает и печет пирог,

И как будто бы бел, и белее пока не смог,

Только вот он стенает и мечется по ночам.

Здесь должна быть печаль. Я капслоком кричу ПЕЧАЛЬ.

Каждый сон за Вадимом приходит железный зверь.

Говорит «Не поверил», Вадим говорит «Поверь!

Разреши мне еще хоть разок, бессердечное «нучутьчуть».

Я себя ведь до смерти, наверное, не прощу.»

И тогда, скрежеща желваками, железный его ведет

Через поле и горы, где градус и тот падет,

В старый киевский дворик играть с пацанвой в квача.

Ребятня замирает, и даже скворцы молчат.

И когда кто-то старший Вадима сбивает с ног,

Он ему выдыхает все то, что тогда не смог.

Он ему отвечает: «Я старый железный зверь.

Говорят «Трепещи!» – Трепещу, как ковыль, поверь,

Говорят «Не убий» – Я тем более не убью.

Говорят, каждый сам выбирает судьбу свою.

Ну а выбрал хуйню, значит имя твое – хуйня.

Только как же вам будет всем плохо-то без меня.

Только как же вам будет всем тошно-то не со мной.

(Затыкайся будильник, сегодня же выходной!)

И Вадим просыпается. Мятый, да весь в поту.

Курит набухшую черноту.