Днепропетровску
1
Я в юности завидовала хиппи,
Цыганским их одёжкам и мечтам.
Их жизни – винной мне хотелось выпить,
Доверив душу северным ветрам.
И хитрое дорог переплетенье
Сверкало мне и солнечно звало.
Мне фенечки дарили в день рожденья.
Я берегла их ясное тепло.
Вокзал был храмом – трепетно высоким.
Осенний Дух святого сквозняка,
Как фенечки, сплетал Пути и строки,
В алмазных небесах любви искал.
Смотрели в ночь прокуренные кухни.
Струилось вдохновение свежо
Из наших глаз. И мы – легки, как духи
И радостны, как марта до-мажор,
Играли в бисер. Ставили заплаты
На новых джинсах. Миру жгли глаза
Цыганским настроением лохматым
И смелостью, поярче, чем гроза.
Для нас играли солнечные «Битлз»,
Для нас бубнил загадочно Б.Г.
Под это жили, пели и женились
И плыли по сверкающей реке…
Гитару захватив, мы шли из детской,
Искать свободу, закусив губу.
И Родина вот так же – из советской
В другую жизнь входила и судьбу.
Она, как мы, искала взрослой жизни
И золотых откормленных свобод.
Одну науку со страною грызли,
Да и грызём, уже который год.
2
Живу в районе мудрого Вокзала,
И каждый день курю его сквозняк.
Сама себе я что ли предсказала
Такой пейзаж? Случайность или знак?
Грущу теперь в угаре перекрёстка,
Вдали от неба – свежести души.
Прогорклым пивом пахнет от киосков,
И Город жрёт степную даль и ширь.
Смердят машины. Громко стонет площадь
Островского. (А он-то тут при чём?)
А в небе скачет облачная лошадь,
Раскрашенная утренним лучом.
Но мы не видим. Всё кипит и пышет
Привычным жутким дантовым огнём.
Не зрелищ! Нет! Подайте неба – выше!
Свободы нележалой окоём!
Что скажешь, Град? Не ты ль дарил аллеи
В хипповские молочные года?
Не ты ль меня баюкал и лелеял
И пел на ушко: «Милая, летай!»
Не ты ли целовал меня подростком?
Ты – первый! Ты единственный! Очнись!
Не раздави поэта перекрёстком.
Не торопись. Давай поставлю «Битлз».
Подумаешь – в обносках секенд хенда!
Подумаешь, базарами распят!
Коль очутился в сердце у поэта,
Изволь воскреснуть, мой цивильный Град!
0
