***


Здесь начинается там – в занавесках острова,
который – не остров, но – островей заброшенных,
где горизонт в лоханке мешает пёстрое
небо с морской прадевственной белой лошадью
в яблоках тел; где печётся коврига племени
Двумба-маюмба, где в пене морской берлоги
полунезваные детские само-пленники
слушают диалоги:


как волна у волны спрашивает, проникая в секреты скважин
голубых молекул: « Ну же, скажи, чем дышишь?
Этими саламандрами с повышенной смертной влажностью?
Этими тритонами, у которых никогда не случалось рыжин
ртов, потому что нержавин поцелуев затапливал их – до ниточки,
до порога безумия, до той самой тропы бездонности?»
Волна о волну трётся.
Волна гладит волну по вытачкам
пенных скафандров.
Галька дерзит и колется,
Как наркоманка.
Волна у волны спрашивает: «Кого вынесешь,
Кого прощупаешь – этих бесчувственных крокодилов?»

А волна отвечает волне: «не записанных в смертник Гиннеса.
Умеющих гладить под водой холку великой седой Тортиллы.
Переписывающих «там» на «здесь».
Умеющих добывать свет из глазничек пепельной
амазонки воздуха, переходящей время по самой центральной кромке…»

… слушаем диалоги, зацепившись в волны, как незабудки – в петельки.
Ждём ломки.



***


…стоны земли сливаются в тихий выстрел.
Капли воды заплетаются в тысячи хокку.
Подводные люди заходят по горло в смыслы,
подводные люди наивно сплетают ноги.

Подводная почта доносит разбитый пирсинг,
облизанный вялой походкой гуляльщиц в белом.
Прозрачные чайки целуют ресничным рисом
штанину ветров.

За спиной, словно вечер, спелой
раскинулся город. Не досмотреть до шеек
хищных трущобок и вилл на холодных сваях.
В сумерках море стесняется и рыжеет:
люди морские в нём что-то там добывают, –
может, огонь…


***

Лёгкие солнца – на спелой спине. Вдохнуть
белый налив секунд. На песке бубенчик
тени пугливо вздрогнет. Оближет хну
с зоны ожога. Звезда, молодой буфетчик

звякнет в гнездо ладоней немного сна.
Выдавит крем из баллона Селены. В ковшик
спрячет накидку, плывущую, как косяк
рыбок, и человечков, что слиплись в коржик.

И разведёт огонь.
И расчешет рябь
кожи, как мир, дрожащей на межпланетье…

… мы в лёгких космоса тянемся, словно краб –
хрупкой клешней – по миллиметру к свету…