Журавлиная песня
1, пролог
Широким проспектом идут мама и Журавлик, девочка лет 9-ти. Мама смеется. Журавлик берет ее за руку.
— Ой!
Мама побледнела, — так крепко держит ее Журавлик.
— Журавлик, ну… Журавлик!
Они останавливаются.
Журавлик смотрит на маму. Снизу вверх. Слишком внимательно и серьезно.
— Ма…
Мама смеется. Ей так хочется, чтобы и Журавлик… хотя бы улыбнулась.
— Ма…
Мама обнимает Журавлика. Журавлик всхлипывает, уткнувшись в такое знакомое тепло…
— Беги! Журавлик!
Журавлик вздрагивает. Мама отталкивает ее.
— Бе-еги!
И Журавлик бежит. Быстрее, быстрее!
За спиною Журавлика поднимается атомное Солнце. И мама, пытаясь остановить его, — обращается тенью. Но все так же звучит ее крик:
— Беги!
И Журавлик бежит. Быстро. Но не быстрее атомного Солнца. Оно поднимается. Все выше. Ослепительное. Мертвое. Вспышка — и темнота. Абсолютная темнота. Мертвая темнота.
2
Журавлик открывает глаза. Видит привычный коридор. Это — больница. Журавлик задерживает дыхание — и… бежит.
Все так интересно! Особенно — кабинет профессора. Правда, в кабинет она не заходит — боится помешать. Но промчаться мимо… И еще!
Из-за двери только и слышится:
— Да, я — занят.
Журавлик знает, что профессор действительно занят. Он ищет лекарство. Для Журавлика. И каждое утро к нему приносят новые книги. Вот и сейчас…
Молодой человек, наверное, посыльный, — стучится в дверь. В руках у него — целая связка. Внуши-и-ительная. Это — книги.
Журавлик оказывается рядом.
— Это — для меня!
Посыльный не понимает.
Журавлик настаивает:
— Это — для меня!
Распахивается дверь.
— Здравствуйте, профессор.
— Здравствуй, Журавлик…
— Это опять для меня?
— Да, Журавлик.
Профессор берет книги, расписывается в ведомости.
Журавлик смотрит на посыльного. Несколько свысока: то-то же!
Посыльный прощается с профессором… с Журавликом. Крайне почтительно.
Журавлик смеется.
3
— Журавлик! Ты опять носишься по коридорам? Я же предупреждал сиделку…
Журавлик запыхалась: коридоры воистину бесконечны.
— Ты должна поберечь свое сердце…
Журавлик кивает.
— Я найду средство, Журавлик, единственное средство, но ты должна, ты обязана поберечь свое сердце.
Журавлик прислушивается. К себе.
— Тук-тук…
— Я понимаю, профессор.
— Тук-тук…
— Но если остановлюсь я, остановится и оно. Я так чувствую.
Прислушивается…
— Я так знаю.
Профессор кивает.
— Ну, если так… тогда — беги!
И Журавлик бежит, Журавлик несется…
— Тук-тук! Тук-тук!
4
Кладовая.
Журавлик застывает на пороге:
— Можно?
Если нельзя, — дальше бросится.
Кладовщик кивает.
— Что, Журавлик, все ищет?
— Ищет…
Журавлик разводит руками: что, мол, поделаешь, если болезнь у нее такая… мудреная?
Кладовщик улыбается. Он всегда улыбается.
— Хочешь, я помогу тебе с расчетами?
— Тебе нужно бежать…
— Я буду бегать внутри. От цифры к цифре.
— Ох, Журавлик…
А Журавлик уже считает. Мыло.
— Хозяйственное. Одна… т. е. — одно…
Пересчитывают. Уже пересчитанные — мыло, простыни, порошки… Молча, сосредоточенно.
— Четвертое, пятое… Ой, пятая!
Это же — простынь.
5
Кладовщик старый, высохший.
— Ты знаешь, рядом с тобою… мне совсем не страшно!
Кладовщик протягивает Журавлику сушеное яблоко. Журавлик смеется:
— Оно похоже на тебя.
— И на тебя.
Журавлик берет яблоко, нюхает его, сжимает в ладонях:
— Оно — теплое.
— Как ты?
— Как я…
Кладовщик смеется. Смех у него такой же сухой, мелкий. Не смех — кашель.
Журавлик подносит яблоко к уху… слушает, вздыхает:
— Это не яблоко, это — мое высохшее сердце… Атомное Солнце иссушило меня. Изнутри.
У Журавлика текут по щекам еле заметные прозрачные капли.
— Зато оно теплое… К тому же ты размочишь его слезами!
Журавлик подставляет яблоко под солоноватые капли. Улыбается.
Кладовщик кивает и принимается за расчеты…
6
Сиделка поправляет постель.
— Бедная…
Постель — мокрая. Журавлик описалась… Наверное, приснилась Хиросима.
Ох, совсем мокрая…
А белья — нет. Только влажный матрас.
— Ах…
Журавлик замочила его в раковине. Заткнула тряпицею слив и замочила. Простыни.
— Ах, Журавлик…
Сиделка стирает белье, напевая песенку про журавлика, которую так любит Журавлик.
Вот, теперь спустить воду и… набрать по новой: Журавлик обидится, если узнает, что сиделка выполнила его работу. Теперь замочить уже чистое… И можно идти — искать Журавлика.
7
В палату заходит профессор.
— Я пыталась ее удержать.
Профессор видит мокрые простыни.
— Хиросима? Опять? Она мне нужна, найдите ее.
Сиделка кивает. Выходит.
Профессор смотрит в окно.
— Ей снится Хиросима… Каждую ночь снится Хиросима. Ей хватило бы и одного раза, но — каждую ночь…
Профессор закрывает глаза. С силою.
— Каждую ночь — ослепительная вспышка.
Вспыхивает не только в глазах у профессора, — вспыхивает палата.
Профессор открывает глаза, видит… обожженные остовы кроватей… стекла вынесло ударной волною, а на стене — маленькая, скукоженная тень. Это — Журавлик.
— Каждую ночь, каждую ночь…
Профессор потирает виски, морок рассеивается.
— Она просыпается, она… открывает глаза… Все на месте. Снаружи. А внутри?
Профессор вздыхает…
8
Журавлик в душевой. Выключает свет, забивается в дальнюю кабинку. Выкручивает краны. На полную!
Журавлик желает намокнуть… как следует: может, тогда ее маленькое высохшее сердце набухнет — и перестанет проваливаться в живот. Правда, кладовщик говорил о слезах. Но ведь и слезы — вода!
Журавлик садится на пол, обнимает коленки… закрывает глаза…
Затемнение.
Льет. Отовсюду.
— Мама! Мама! Это — дождь?
— Это — дождь, Журавлик.
Мама такая красивая. И — сильная. Она подбрасывает Журавлика… под самые тучи!
— Похоже на душевую…
— Что ты, это — дождь… настоящий дождь!
Маме нельзя не поверить. Журавлик прижимается к ней, гладит ее мокрые волосы, вдыхает их запах…
И мама гладит ее…
— Журавлик!
Дождь закончился. Стало светлее.
— Журавлик!
Журавлик открывает глаза.
Это — сиделка. Она включила свет, перекрыла воду.
— Журавлик…
Все плывет…
— Мама?
У Журавлика — приступ. Носом идет кровь.
Сиделка поднимает ее, уносит ее на руках.
Некоторое время слышны голоса.
— Мама…
— Ох, Журавлик…
Капает вода. Краны сорваны. Тяжелые капли разбиваются о кафель. Вода ржавая. Капли похожи на кровь. Журавлика.
9
Палата. Сиделка баюкает Журавлика.
Журавлик притихла. Она понимает, что мамы уже нет, что рядом — сиделка. Она все понимает.
Сиделка зевает. Она устала.
Журавлик смотрит в потолок. Молча и пристально.
— Оно было такое… Я подумала, что это — настоящее Солнце… спустилось пониже…
Журавлик натягивает одеяло. Журавлик прячется от Солнца.
— Я не знала, что его сделали люди. Это было настоящее Солнце… Настоящее Солнце!
Сиделка спит. Журавлик убаюкала ее своим бормотанием.
Журавлик улыбается — и потихоньку выскальзывает из палаты: еще не поздно, а сердце ее — требует движения.
10
Журавлик снова бежит. Мимо столовой. Останавливается.
— Ох…
Живот урчит, требуя пищи, но запахи…
— Мама приготовила его… и ушла на дежурство…
Журавлик втягивает запахи, закрывает глаза.
— Я склонилась над чашкою…
Вспышка и темнота.
Звучит голос профессора:
— Живо! Носилки!
Вспыхивает свет. Но уже обыкновенный. Электрический.
Это — кабинет профессора.
Журавлика рвет.
— Я даже не ела, я только понюхала… Соус! Тот самый!
Журавлик захлебывается. Словами и рвотою.
Профессор открывает баночки с микстурами, разгоняет запахи белоснежною полою халата.
Журавлик успокаивается: микстуры — не соус.
11
Журавлика кормят. Прямо в кабинете профессора. И кто? Профессор!
— Аппетит? Я не знаю такого слова.
Профессор покашливает.
— Зато я знаю много других слов. Молоко, рис, курица…
Профессор поправляет очки. Он такой… Когда он говорит о еде, он такой…
Журавлик прыскает: молоко, рис… и курица. Журавлик прыскает — и глотает. Молоко, рис и курицу.
— А еще я знаю слово… компот!
Профессор переглатывает и облизывается. Слово ему нравится.
— Компот.
Это — Журавлик. Она проговаривает «компот»… и разводит руками: не действует!
А вот молоко, рис… и курица!
— Приятного аппетита!
Журавлик подмигивает профессору: а, ведь он знает и это слово!
12
Журавлик просматривает записи профессора… сдвигает брови:
— Эктоплазма!
Журавлик порозовела от усердия: слова у профессора длинные и… очень трудные. Очень.
Профессор улыбается: розовеющий Журавлик куда симпатичнее бледного.
— Пункция?
Профессор кивает. Набрасывает на журавлика профессорский халат, вручает Журавлику стетоскоп.
Журавлик жмурится от счастья: она — настоящий профессор. Она откладывает записи, морщит лоб:
— Знаешь, тебя не спасут ни пункции, ни эктоплазма… Ты — обречена.
Журавлик сурова. Иначе — нельзя. Она — профессор, она не имеет права солгать. Даже себе.
— Ты носишь его в себе…
— Что?
— В себе…
— Что?!
— Солнце, атомное Солнце! И оно сжигает тебя. Изнутри.
Профессор опускает глаза.
— Ты все бежишь… но как убежать от того, что внутри?
Журавлик… смеется:
— От него не нужно бежать! Вы, каждый из вас, — вынули из меня его часть. И оно теперь — совсем ма-аленькое… И совсем нестрашное! Разбитое на части, оно уже не способно испепелить одного Журавлика…
Журавлик слушает в стетоскоп свое сердце, потом — сердце профессора.
— Теперь оно есть и в вас…
Сердца их стучат ровно. И мерно. Сердца Журавлика и профессора. И сиделки. И кладовщика.
13, эпилог
Журавлик бежит… Все быстрее. Но вспышка настигает ее.
— Ма!
Журавлик останавливается. Задерживает дыхание — и оборачивается навстречу вспышке.
— Ма!
Журавлик возвращается. К маме. Медленно преодолевает взрывную волну, практически растворяется в ослепительном пламени атомного Солнца.
Рядом с Журавликом появляются профессор и сиделка… и кладовщик, и посыльный…
Они идут навстречу второму Солнцу. И Солнце — тускнеет. И проступает уже сквозь него мама Журавлика.
Людей, идущих за Журавликом, все больше…
2
