Напоследок открою тебе секрет: ворона так и не воскресла. И не думала воскресать. ...
Но она все равно никому не позволит брать себя за хвост и перемещать с места на место.
И это лучше, чем ничего.
(Лойсо Пондохва)

Скажем, ты идёшь, прохожий,
на тот берег через мост.
Глядь - ворона. Ну и что же?
Не хватай её за хвост!

И с ухмылкою на роже
не тяни из птицы жил.
Ты её здесь клал, быть может,
поливал или сушил?

Птица, может быть, устала,
может, вовсе инвалид,
и затея-то пустая
крылья палкой шевелить.

Загорает, так не трогай,
не придумывай фигни,
а иди своей дорогой,
шляпу глубже натяни.

Отлежится толком птица,
в небо взмоет на простор...
Вот тогда и пригодится
головной тебе убор!

*Вторая Песнь о Вороне*

Голодный француз и вороне рад

С просторов России вертаясь с позором,
месье Бонапарт отморозил весь нос.
Однажды в студёную зимнюю пору
он из лесу вышел, был сильный мороз.

Глядит - простирается мост недалече,
под ним протекает речушка одна.
Хоть жаждой и голодом был искалечен,
запомнил название - Березина.

И, плохо расчёсан и слабо надушен,
под мост невысокий проворно полез
с сачком для охоты на крупных лягушек,
которых считал он за деликатес.

Но жабы попрятались на зиму, верно,
одна лишь ворона была под мостом
и, крылья раскинув немного манерно,
навзнИчь отдыхала в наряде простом.

Ну, что ж - на безжабье ворона сгодится...
Но не обломилось ему ничего:
"Уйди, бусурманин, я - русская птица,
не примет меня твой французский живот!"

*Третья Песнь о Вороне*

Вороне где-то бог послал кусочек сыру
(И. А. Крылов)

Лежит ли ворона пластом под мостом
иль сыром питается вкусным,
в потоке событий бурливом, густом
порою становится грустно.

Казалось бы - что от вороны за вред?
Однако, нет счастия в мире -
то с хитрым лицом отбирают обед,
то мочат в реке, как в сортире...

Ворона же клясть не привыкла быльё,
в узде держит сопли и слюни -
лишь в стае никто не обидит её
и в око без дела не клюнет.

В едином порыве покинув насест,
в воронку небесную канет
и будет сильнее всех прочих существ,
поддержку найдя в дружном клане!

*Четвёртая Песнь о Вороне*

Если ворона белая и пушистая - ей пора в солярий и на эпиляцию!

Ехал Грека через реку,
видит Грека - в реке вран.
Вылез Грека из кареты,
смотрит в реку, как баран.

Он не знал доселе горя,
беззаботен, родовит...
На мосту лежит другой вран -
чуть его не задавил.

- Я всегда ловлю здесь раков,
а теперь не вижу их...
Что у вас тут: мор иль драка,
место мёртвых иль живых?

- Не едать те раков в кляре!
(Грека бедный спал с лица).
Здесь у нас теперь солярий
и грязелечебница!

*Пятая Песнь о Вороне*

Шел прохожий, видит - мост,
под мостом ворона мокнет.
Взял ворону он за хвост,
положил её на мост,
пусть ворона сохнет.

Нечасто вороне дают отдохнуть,
но здесь неуместно страданье:
Вода не изменит воронину суть,
Земля не изменит подавно!

Она невредимой меж сцилл и харибд
спокойно прошествует мимо.
В Огонь её сунешь - и там не сгорит,
практически, неопалима!

А в Воздухе птица, как рыба в воде,
крылом расстояния рубит...
Короче, восславьте её и т.д.,
используя Медные Трубы!

*Шестая Песнь о Вороне*

Одну простую сказку, а может, и не сказку,
а может, не простую хотим вам рассказать.
Её мы помним с детства, а может, и не с детства,
а может, и не помним, но будем вспоминать.
(Эдуард Успенский)

Нам помнится, Вороне, а может быть, короне... -
но точно не корове! - однажды повезло:
ей обломился отдых - минут, наверно, двести,
а может быть, и триста, а может - тыща сто.

На мост она взлетела, а может, и взбежала,
а может быть, и в речку с разбегу каак бултых!
И там она поспать легла, а может, и подрыхнуть,
а может, храпака давать без задних без двоих.

А тут Лиса бежала; вернее, не бежала,
скорей всего, на цыпочках интеллигентно шла.
Ведь ясно, что Вороне был противопоказан
любой шум в это время, такие вот дела.

Всем дворникам, собакам, всем страусам, коровам
Лиса сказала: "Тише, уймитесь хоть чуть-чуть:
Ворона, может, дремлет, а может, почивает."
И даже телевизор ей удалось заткнуть!

И сыр Лиса достала из личных из запасов,
подсунула Вороне под голову, мол, плиз!..
Не стоит удивляться, а может, поражаться -
была она, наверно, из Магахонских лис!

И сон у той Вороны был длительным и сладким,
а может, и волшебным до утренней поры.
Потом они с Лисицей сказали тостов двадцать,
а может быть, и тридцать - на весь запас камры!

*Седьмая Песнь о Вороне*

Кирпично-поперечный, на совесть в дно зарыт,
стоял мост по-над речкой с мифической поры.
Такой былинно-длинный - имея два крыла,
всего до середины птичь долететь могла.

А дальше пешим ходом шли долго до конца
вороны, и удоды, и прочая птицА.
Но с каждым днём всё больше ворон шло по мосту,
скрывая чёрной толщей всё - за верстой версту.

И так в победном трансе печатали шаги,
что мост от резонанса безвременно погиб.
Не выдержав, опоры сказали "бре-ке-ке",
и все вороны вскоре барахтались в реке.

Ни баржи, ни парома... Но плыли без труда,
поскольку для Вороны намокнуть - не беда.
Пример берите, тыщи, ломайте свой режим -
купание в жарищу отлично освежит!

*Восьмая Песнь о Вороне*

Бывают, девочка, и просто сны.
(Зигмунд Фрай)

Едва смогла на мост взобраться
ворона, гордо спинку выгнув,
учёный мир в соплях и трансе
не знает, как понять энигму.

Иметь ответ хотят нескромно,
сильнее, чем барбос сосиску -
что значит дуализм вороний,
к чему ведёт подобный дискурс?

Какие тайны мирозданья
здесь инь и ян переплетают,
какие бездны обуздали
те разной влажности хвостами?..

И я отвечу посторонним,
конкретно проявив решимость:
да просто мокрая ворона
решила малость просушиться!