Всё начиналось с медного рукомойника,

а там - молоточки, какой-нибудь одоевский,

и смуглые венгры, и фильмы про зиту и гиту.

Туристы  - как дети.

Введение в анахронизм:

Теперь осторожно, налево от чёрной мадонны

с большими ступнями в зацепках,

такое неровное, стало быть, пешее, пение.

Потом Авиценна и дважды ещё Авиценна,

а следом за ними арабские буквы и числа.

Пока не упрёшься в акут,

не умоешься в чарке,

там много овец и греческие овчарки.

реннюми холлюми хелленести

Вот мои руки, куда мне себя нести?

Представляя друзей не сейчас, но сошедшей кожей,

необрезанным ногтем, волосом, выпавшем в коридоре.

и поди разберись, кто из них теперь  Дима и Таня,

чьи деньги сейчас моложе.

Твой мужчина, чужой мужчина и незнакомый мужчина -

на одной фотографии,

Но на расстоянии короткого слова уже не различишь их.

Так что дари им цветы, как что-то про симметрию времени,

как то, что после до и до после, то того как бы нет,

а только тёплое, трудно произносимое

зияние...

И сквозь него видны бык, и дом, и верблюд

один, два, 500 и неожиданно 3,

имущество, зубр, и урожай,

и все сводится к букве какого-то алфавита,

дай бог - не к малой архитектурной форме.