А в столице — зима. Рок-н-роллу пророчат гибель.

Из трусливых сердец выгоняют любовь взашей.

И приходят они — то ли рокеры, то ли хиппи,

А на деле — сынки беззастенчивых торгашей.

Всё у них «от кутюр» — и заплаты на видном месте,

И ботинки ценой в полбюджета иной страны…

Так они и ползут — ослеплённые жаждой мести

Всем, кто их обогнал. Чьи идеи — смешны, странны.

Мол, какая душа? Суеверие тёмных предков!

Человек состоит из желудка и потных ног!

Так они и гниют, отравляя душком нередко

Атмосферу Земли, чтобы больше никто не мог

Ни свободно дышать, ни ресницами трогать звёзды,

Ни счастливо пьянеть на руках у своих зазноб…

Вот и видится мне, что однажды взлетит на воздух

Вся планета людей. И по коже ползёт озноб.

Так случалось всегда: одному — неприступный замок,

А другому — весь мир, даже космос — родной очаг.

Ну а зрители — шли, и во всём разбирались сами,

И бродячий поэт был счастливее богача.

А в столице — метель. Да такая, что больно глазу,

И не видно ни зги. Лишь чернеют вдали одни

Вереницы иуд, улетающих бизнес-классом

В преисподнюю, где даже чёрта тошнит от них.

Мне не страшно уже. Не дрожат, как с похмелья, руки.

Чтоб меня перепеть — нужно выпить  такой настой

Тишины на слезах, всепрощения на разлуке,

С небом скорбь разделить и помножить её на сто.

А в столице — январь. И по венам – такая стужа,

Что едва ли спасут от заморских портных штаны.

…И приходят они. Прозревая, приходят в ужас

 От того, что их дни — вместе с нашими — сочтены.