Останься, кричу, заклинаю — останься…

Я воздухом стану — чтоб легче дышать.

Увязла в плену запорошенных станций

Пропахшая снегом шальная душа.

А наши приюты — пусты и суровы,

Лишь нежностью робкой согреты внутри.

Искрит напряжённо измученный провод,

Но ты говори, говори, говори…

Ты шепчешь: «Мне страшно…» Родная, не надо!

Неправда. Не вышел назначенный срок.

И пульс разрывает виски канонадой,

И душит петля пересоленных строк.

А хочешь — отдам? Всё отдам — без остатка.

Руками за небо, но только держись…

Седым пепелищем, прогорклым осадком

Отбыть на двоих разделённую жизнь —

Священная радость. И если ты рядом —

Я черпаю силу в уютном тепле.

Меж пальцев скользят шелковистые пряди,

На плечи наброшен сползающий плед,

Ты имя моё повторяешь, немея —

В тревожной горячке, устало дрожа.

Доверься, покрепче прижмись — я сумею

В слабеющих пальцах тебя удержать.

Мне сердце своё разорвать бы на части,

Тебе — половину. Две трети, хоть всё —

За хрупкое чудо, внезапное счастье…

Мы — дочери лета, и нам повезёт

Успеть пережить эту страшную зиму,

А бездна у ног столь коварно близка…

Присутствие вечности — невыносимо.

Слова — невпопад, но не время искать…

Ноябрьское утро не кажется пресным,

И жалко топтать каблуками листву.

Угаснуть на взлёте. И снова воскреснуть —

Иначе в груди не рождается звук.

Ты будь. Просто будь. Не со мной — с кем угодно,

А если со мной — мне мифический рай

Не нужен. И тягостна даже свобода.

Останься, останься — прошу, не сгорай…