Скажи, почему так отчаянно врём небесам,

Как будто бы мы ещё можем успеть?

А я не смотрю на часы — я не верю часам,

Лишь только тебе — слышишь, только тебе!

Слюной истекает войны раскалённая пасть…

Ты рядом со мной, ты целуешь меня,

Как будто у нас ещё целая жизнь про запас,

Но жребий и цель слишком поздно менять.

На небе изогнутый клык одичавшей луны

Не виден совсем — захлебнулся тоской…

Суров приговор без вины, мы надеждой больны,

И каждый из нас на планете — изгой.

Сквозит неизбежный исход в очерёдности дат,

В недвижности скул и в безмолвии губ…

А я не умру — я погибну в бою, как солдат,

Но сердце своё для тебя сберегу.

Единственный смертный, кто помнит, чем пахнет любовь,

Я имя её повторю по слогам,

Омыть осквернённое знамя сумел бы любой —

Всё дело в цене. Не предать, не солгать…

Зачем так безжалостно остро горчит синева —

Последний приют проигравших войну?

О, как безупречно точны камикадзе в словах…

Слова не горят, проливаясь вовнутрь,

Но вмиг обжигают гортань. Оплавляется сталь

От нашей любви, и дрожат полюса.

Какая лучистая, чистая, нежная даль

Над нами кружит, отражаясь в глазах…

В конвульсиях бьётся земля — опрокинутый плот,

Расслабься и плачь, я в ответ промолчу,

К тебе прижимаясь, пока не иссякнет тепло —

Распахнута грудь, и не больно ничуть…

Привычно тебя заслоню, и последний рывок

Сомнёт горизонт, и утихнут бои.

Взгляни — поросли мои раны целебной травой,

Молись обо мне, и живи — за двоих…