По мотивам Станислава Грофа*

За то, что я падаю на пол, и вою,
И пачкаю кровью чужие пороги,
Меня превратили в большую секвойю –
Могучее дерево древних чероки.

Теперь в непролазных лесах Орегона,
Где точат базальт о клыки водопада,
Я гордо трясу кипарисовой кроной
И ясному небу пою серенады.

Я чувствую, как, щекоча позвоночник,
Струятся по жилам столетние смолы.
Я – добрый колдун. Я – шаман-полуночник.
Я помню Конкисту, но я еще молод.

Плевал я на зеркало ваше кривое
С высот Зазеркалья индейского лета.
Здесь мелко дрожат на секвойевой хвое
Янтарные слезы иного рассвета.

Но, выковав щит из волшебных иголок,
Я знаю, что век этих елок – недолог:
Сквозь муть ЛСД, как сквозь яркий осколок,
Глаза мои ищет безумный нарколог…

Проносятся годы в оранжевом клипе:
От точки роддома – до ручки могилы.
Испуганный доктор был в юности хиппи,
А стал, образумившись, важным «цивилом».

О нем не скажу я вам больше ни слова.
Америка вымерла. Пала Бхарата.

Но где-то в Канаде, на троне еловом,
Я знаю, он ждет меня –
Мой император…
                                                              8 сентября 2011 г.