Если с утра не закрыть окно,

то приходит солдат –

(в руках - вомбат).

Крутит пуговицы, и картинно

прыгает как Борат.

Если бы Борат был – акробат.

В это время вомбат

долго плачет про газ,

радуя нас.

И «ПИДОРАС» -

некрасивое слово

«он повторяет снова и снова»,

не боясь, что его пожурит,

добрый, но строгий такой Айболит.

В то время как Чуковский Корней,

прослывший гуру чукотских корней,

Плачет с Обамой,

В обнимку, как с мамой.

А тот самый солдат

(у которого в руках тот самый вомбат)

плачет - в шерстяную свою шинель,

Путая на ненецком «шнелле» и «шмель».

Всё это в доме моем намешано.

Если с утра не закрыть окно,

В гости влетают какие-то женщины,

Тапки, дельфины (вомбаты!), но…

Я уже не могу без них -

милых,

добрых,

плохих,

злых.

Я уже не могу без такого кино,

где все они медленно и картинно,

словно оплакивают Арлекина,

слёзы выбрасывают через окно.

И тут же рождается новое полотно –

На ковре висит забытый,

блестящий как ятаган,

сверкающий как стакан,

мой боевой лучемёт.

Арлекин, плача, с Пугачевой поёт.

А я плачу с ними,

словно пьяный Буш.

И бабушка Буша,

как контрастный душ,

пытается успокоить,

и долдонит мне в темя,

как в олово,

доброе слово:

«Нет, ты совсем не старый!

Ты – новый. Новый!»

Выпито. Сделано. Решено.