Фэн-шуй семейной жизни
Дата: 06 Травня 2010 | Категорія: «Поза рубриками» | Перегляди: 864 | Коментарів: 10
Автор_ка: Татьяна Орбатова (Всі публікації)
Вениамин огляделся по сторонам и удивился. Он обнаружил, что сидит в кинотеатре, а мрачный мужичонка по фамилии Гайдамакин передвигает стулья. Передвигает и приговаривает:
- По фэн-шуй стулья должны стоять параллельно экрану...
Больше всего Вениамина удивила реакция людей – молча встают, молча пересаживаются параллельно экрану. Одним словом – зомби. В нем всколыхнулось чувство противоречия:
- Я люблю сидеть перпендикулярно! И мне все равно к чему – к экрану или к стране…
Гайдамакин усмехнулся, продолжая переставлять стулья:
- Сиди… Кто тебе мешает?
И правда, сидеть никто не мешал – вокруг него образовалась мертвая зона. Мало приятного находиться в полной изоляции. Особенно, когда экран не виден. Тем более, кино о любви. Вениамин вспомнил о жене.
- Где она? Неужели сидит параллельно экрану? – воскликнул он, вращая головой в разные стороны. Жены не было.
- Зачем тебе жена? Я знаю такое местечко, где тебе бесплатно тайский массаж сделают! – воскликнул Гайдамакин.
Из кинотеатра вышли молча. Вениамин – в предвкушении тайского массажа, Гайдамакин – раздумывая, будут ли там стулья. Стульев не было, лишь кушетки. Но все они были заполнены людьми. Постанывая от удовольствия, Гайдамакин принялся передвигать кушетки параллельно окнам. Люди реагировали одинаково – никак. Одним словом – зомби.
Вениамин снова возмутился:
- Я не люблю, когда мне делают массаж параллельно окнам!
- Да Бог с тобой, обойдешься без массажа. Тем более, массажистки не любят любителей перпендикулярных кушеток, - промолвил Гайдамакин.
Вениамину стало горько. Настолько горько, что захотелось выпить. Гайдамакин прочитал его мысли:
- Слушай! Ну его, этот массаж! Я знаю такое местечко, где наливают бесплатно и закусить подают.
Перспектива "обвыпить и обзакусить на шару" прельстила Вениамина.
К забегаловке шли переулками. На этот раз Гайдамакин не молчал – рассказывал свою теорию параллельных миров.
- Разные миры, - говорил он, - населяют нашу планету веками, но чтобы их увидеть, должно быть всё параллельно.
В словах этого проныры было нечто, заставившее Вениамина вздрогнуть. Он вспомнил о ссоре с женой. Она обвинила его во всех смертных грехах – за то, что он (в день рождения своей сотрудницы по работе) задержался в ресторане до пяти утра. Ну, задержался. Ну, общался с людьми. Не изменял же! Но жена не верила. Она орала, что будет изменять ему направо и налево, а он, озлобившись на такую перспективу, ответил:
- Мне – параллельно.
Это было вранье. Он и представить не мог, что ее тело будет ласкать кто-то другой. А если представлял, начинал скрежетать зубами и ненавидеть весь мужской род. Но в ту минуту лучшим средством защиты для него была параллельность. Услышав его ответ, жена разрыдалась, и, пожелав ему вечной перпендикулярной жизни в аду, ушла из дому.
Вениамин брел по направлению к забегаловке, обдумывая слова Гайдамакина.
В забегаловке была тьма-тьмущая народа. В посетителях Вениамин узнал зрителей кинотеатра и любителей тайского массажа. Здесь Гайдамакин не переставлял столики параллельно дверям – незачем. У него появились последователи – людям понравилось играть в параллельные миры. Они, как их учил Гайдамакин, расставили все столы и стулья параллельно окнам и дверям, между делом выпивая и закусывая. Теперь они не были похожи на зомби – обрели смысл своего существования. О себе Вениамин такого сказать не мог. Насмотревшись на пьяные лица, он отказался пить и вышел на улицу. Глянув по сторонам, он обомлел: вереницы людей выстроились в три огромные параллельные очереди. В начале каждой из них стояли люди в черном – с транспарантами, на которых было написано: "последний придурок", "последняя сволочь", "последняя стерва". Люди бегали от одного транспаранта к другому, и каждый хотел быть непременно последним в одной из очередей. Внимание Вениамина привлекла красивая молодая женщина. Она гоняла по улице дамочек разных возрастов, чтобы те не занимали место последней стервы. К своему ужасу в этой разъяренной фурии он узнал свою жену. Подбежав к ней, Вениамин закричал:
- Ты же не стерва!
Жена безумно посмотрела на него и заорала:
- Я самая последняя стерва! Ты сделал меня такой!
Вениамин представил себе, что она изменила ему направо и налево, и от этих мыслей у него сначала бешено заколотилось сердце, а потом оно, похоже, оборвалось. В легкие перестал поступать воздух, и он задохнулся.
…Вениамин подскочил на кровати, и, с трудом поборов апноэ, расплакался. Рядом лежала жена, ласково гладя его по голове.
- Успокойся! – нежно шептала она ему на ухо.
- Прости меня! Я – последний придурок, последняя сволочь! Я больше не буду, - по-детски извинялся он, целуя жену.
- Я тоже хороша! Устраиваю тебе сцены, будто последняя стерва! Прости меня! – улыбалась она.
Выяснив отношения, они заснули. И приснился им один сон: возле акации стоял Гайдамакин, хитро улыбаясь. В одной его руке был циркуль, а в другой - транспарант с надписью "Эрато`".
- По фэн-шуй стулья должны стоять параллельно экрану...
Больше всего Вениамина удивила реакция людей – молча встают, молча пересаживаются параллельно экрану. Одним словом – зомби. В нем всколыхнулось чувство противоречия:
- Я люблю сидеть перпендикулярно! И мне все равно к чему – к экрану или к стране…
Гайдамакин усмехнулся, продолжая переставлять стулья:
- Сиди… Кто тебе мешает?
И правда, сидеть никто не мешал – вокруг него образовалась мертвая зона. Мало приятного находиться в полной изоляции. Особенно, когда экран не виден. Тем более, кино о любви. Вениамин вспомнил о жене.
- Где она? Неужели сидит параллельно экрану? – воскликнул он, вращая головой в разные стороны. Жены не было.
- Зачем тебе жена? Я знаю такое местечко, где тебе бесплатно тайский массаж сделают! – воскликнул Гайдамакин.
Из кинотеатра вышли молча. Вениамин – в предвкушении тайского массажа, Гайдамакин – раздумывая, будут ли там стулья. Стульев не было, лишь кушетки. Но все они были заполнены людьми. Постанывая от удовольствия, Гайдамакин принялся передвигать кушетки параллельно окнам. Люди реагировали одинаково – никак. Одним словом – зомби.
Вениамин снова возмутился:
- Я не люблю, когда мне делают массаж параллельно окнам!
- Да Бог с тобой, обойдешься без массажа. Тем более, массажистки не любят любителей перпендикулярных кушеток, - промолвил Гайдамакин.
Вениамину стало горько. Настолько горько, что захотелось выпить. Гайдамакин прочитал его мысли:
- Слушай! Ну его, этот массаж! Я знаю такое местечко, где наливают бесплатно и закусить подают.
Перспектива "обвыпить и обзакусить на шару" прельстила Вениамина.
К забегаловке шли переулками. На этот раз Гайдамакин не молчал – рассказывал свою теорию параллельных миров.
- Разные миры, - говорил он, - населяют нашу планету веками, но чтобы их увидеть, должно быть всё параллельно.
В словах этого проныры было нечто, заставившее Вениамина вздрогнуть. Он вспомнил о ссоре с женой. Она обвинила его во всех смертных грехах – за то, что он (в день рождения своей сотрудницы по работе) задержался в ресторане до пяти утра. Ну, задержался. Ну, общался с людьми. Не изменял же! Но жена не верила. Она орала, что будет изменять ему направо и налево, а он, озлобившись на такую перспективу, ответил:
- Мне – параллельно.
Это было вранье. Он и представить не мог, что ее тело будет ласкать кто-то другой. А если представлял, начинал скрежетать зубами и ненавидеть весь мужской род. Но в ту минуту лучшим средством защиты для него была параллельность. Услышав его ответ, жена разрыдалась, и, пожелав ему вечной перпендикулярной жизни в аду, ушла из дому.
Вениамин брел по направлению к забегаловке, обдумывая слова Гайдамакина.
В забегаловке была тьма-тьмущая народа. В посетителях Вениамин узнал зрителей кинотеатра и любителей тайского массажа. Здесь Гайдамакин не переставлял столики параллельно дверям – незачем. У него появились последователи – людям понравилось играть в параллельные миры. Они, как их учил Гайдамакин, расставили все столы и стулья параллельно окнам и дверям, между делом выпивая и закусывая. Теперь они не были похожи на зомби – обрели смысл своего существования. О себе Вениамин такого сказать не мог. Насмотревшись на пьяные лица, он отказался пить и вышел на улицу. Глянув по сторонам, он обомлел: вереницы людей выстроились в три огромные параллельные очереди. В начале каждой из них стояли люди в черном – с транспарантами, на которых было написано: "последний придурок", "последняя сволочь", "последняя стерва". Люди бегали от одного транспаранта к другому, и каждый хотел быть непременно последним в одной из очередей. Внимание Вениамина привлекла красивая молодая женщина. Она гоняла по улице дамочек разных возрастов, чтобы те не занимали место последней стервы. К своему ужасу в этой разъяренной фурии он узнал свою жену. Подбежав к ней, Вениамин закричал:
- Ты же не стерва!
Жена безумно посмотрела на него и заорала:
- Я самая последняя стерва! Ты сделал меня такой!
Вениамин представил себе, что она изменила ему направо и налево, и от этих мыслей у него сначала бешено заколотилось сердце, а потом оно, похоже, оборвалось. В легкие перестал поступать воздух, и он задохнулся.
…Вениамин подскочил на кровати, и, с трудом поборов апноэ, расплакался. Рядом лежала жена, ласково гладя его по голове.
- Успокойся! – нежно шептала она ему на ухо.
- Прости меня! Я – последний придурок, последняя сволочь! Я больше не буду, - по-детски извинялся он, целуя жену.
- Я тоже хороша! Устраиваю тебе сцены, будто последняя стерва! Прости меня! – улыбалась она.
Выяснив отношения, они заснули. И приснился им один сон: возле акации стоял Гайдамакин, хитро улыбаясь. В одной его руке был циркуль, а в другой - транспарант с надписью "Эрато`".
2005.
0
Потому попыталась придать этому имени параллельность 