22 Грудня 2024, 11:02 | Реєстрація | Вхід
/ Виктор Соснора. Поэзия и поэтика - 21 Травня 2011

Виктор Соснора. Поэзия и поэтика

Категорія: «Новини»
Дата: 21 Травня 2011 (Субота)
Час: 13:56
Рейтинг: 0.0
Матеріал додав: pole_55
Кількість переглядів: 2589


Речь на церемонии вручения премии «Поэт» 19 мая 2011 года. 
А также четыре стихотворения лауреата в авторском чтении

19 мая в Большой аудитории Политехнического музея в Москве состоялось вручение премии «Поэт» 2011 года В.А. Сосноре. Лауреат, которого зал дважды приветствовал стоя, написал к церемонии вручения речь; вчера ее озвучил в Политехническом Владимир Новиков. LITFEST.RU публикует этот текст, а также четыре записи чтения Виктором Соснорой своих стихов.


Поэзия и поэтика

Да простится мне, я буду говорить не о поэзии, а о поэтике. Поэзия − слишком широко употребляемый термин, поэзия − это всё: и природа, и впечатления, и любовь, и сны, и явь, и скорость, и солнце, и тьма − можно перечислять без конца, и словесность, и немота, и т. д. и т. п. − в общем, гуляй, душа, лишь бы было что за душой.

Поэтика − термин намного уже, это стихи, не что и о чем, а как написано. И тут мы сталкиваемся с парадоксом: вроде бы чьи-то стихи захватывают, так сказать, душу, щекочут нервы, вызывают смех и слезы, а закрываешь книгу − и как будто ничего не читал.

Небольшое отступление.


Советское общество в сталинском понимании не могло дать «я», а «мы» превратилось в, так сказать, поэтическое мычание. О поэтике советских поэтов не могло быть и речи, царила поэзия рабского труда.

Тридцать лет я вел в Ленинграде разные ЛИТО, их было, кажется, не меньше десяти.

Зачем приходили юные поэты? Кто-то внушил им, что на ЛИТО они научатся писать стихи. Научились? Нет. Пошли на филфак. Научились? Нет. Мечта советской и постсоветской интеллигенции о том, что можно научить кого-то искусствам, не сбылась. Нельзя.

Я бы очень осторожно употреблял термин «поэзия». В моем словаре вообще такого термина нет. Но, читая эту современную «поэзию», я обнаруживаю, что в этих рифмованных или же безрифменных текстах что-то не заметно «поэзии» − это в основном зарифмованные или верлибровые рассуждения на моральные, бытовые или полуполитические темы. И вообще этот термин «поэзия» неприменим сегодня. Да и всегда.

Термин «поэзия» − это самовыражение и проч., и проч.
 


Если поэт интересен ритмически, значит, им пойман ритм своего организма. Ритм, а не «мысль» − мысль оставим философам. И истинная проза должна быть ритмична. Недаром Гоголь назвал свои «Мертвые души» поэмой. Если нет ритма в писанине, то это не проза, а беллетристика.
 
Что же в таком случае эта пресловутая «поэзия»?

Думаю, что это явление скорее генетическое, а отнюдь не литературное. Скорее, это явление паранормальное, а отнюдь не объяснимое. Я говорю о больших поэтах, а не о хороших и разных, этих несметно, а заметных − единицы. К заметным я мог бы причислить, скажем, Пушкина, имеющего в предках арапа Ганнибала; результат − сам Пушкин и его брат Лев, и его учитель Батюшков.

Батюшков имел двух братьев и дядю, и они вышли из «нормальной» жизни в «паранормальную» − все четверо, только трое не писали стихов, а Батюшков писал.

Мне кажется, что русской литературе пора выходить из аморфных определений так называемого творчества к практическим определениям, что давно сделано западной литературой. То есть от ханжества к реальности. Ханжество − это общественные взоры на литературу, а реальность − это резко индивидуальная постановка «Я». Я-ритмика.


Мы еще не умеем быть собой, то есть давать себе отчет − что и откуда. Честный отчет. А стоило бы, но мешает мелочь − быт. Чрезмерно бытовой взор на окружающую жизнь и на себя. Не проще ли отбросить эту мелочь к Батюшкову. Не надо удивляться паранормальным явлениям, а в простонародье «безумиям», скажем прямо, гениев. В искусствах это дело обыденное. Скажем, столь ценимый в советское время Хемингуэй был из этой плеяды паранормальных, а до него − Флобер, его ученик Мопассан, японец Акутагава, Вирджиния Вулф и т.д., а у нас Хлебников, Маяковский, Цветаева, Мандельштам, то есть целая плеяда «паранормальных» гениев.

Резонный вопрос: что же делать нормальным поэтам?

А ничего. Жить в своем уютном нормальном обществе и вкушать плоды этого общества.
Точка.

А за точкой: жить так, как пишут на TV рекламу: 
− Доширак − с любовью!

Апрель 2011 года


Виктор Соснора читает свои стихи

Ты, близлежащий женщина, ты враг...



 В твоих очах, в твоих снегах...



Я оставил последнюю пулю себе



Но нет! Мы были! а я говорю - нет...



© Студия современного искусства «АЗиЯ-Плюс»

Благодарим организаторов церемонии награждения премией «Поэт» за предоставленные материалы

Исчтоник: openspace.ru


1 коментарів

avatar
***

Ты, близлежащий, женщина, ты враг
ближайший. Ты моя окаменелость.
Ау, мой милый! - всесторонних благ
и в "до свиданья" - веточку омелы!

За ласки тел, целуемых впотьмах,
за лапки лис, за журавлиный лепет,
за балаганы слез, бубновый крах,
иллюзии твои, притворный трепет,-

ау, мой мститель! Мастер мук, ау!
Все наши антарктиды и сахары -
ау! Листаю новую главу
и новым ядом - новые стаканы!

За ладан лжи, за олимпийский стикс,
за ватерлоо! за отмену хартий!
за молнии - в меня! О, отступись,
оставь меня, все - хорошо, и - хватит.

Змеиный звон!- за землю всех невест
моих и не моих еще, - пью чашу,
цикуту слез! Я не боюсь небес,
их гнев - лишь ласка ненависти нашей.

Униженный и в ужасе с утра,
как скоморох на жердочке оваций...
О, отступись, еще дрожит струна,
не дай и ей, последней, оборваться.

***

В твоих очах, в твоих снегах
я, путник бедный, замерзаю.
Нет, не напутал я, - солгал.
В твоих снегах я твой Сусанин.

В твоих отчаянных снегах
гитары белое бренчанье.
Я твой солдат, но не слуга,
слагатель светлого прощанья.

- Нас океаны зла зальют...-
О, не грози мне, не грози мне!
Я твой солдат, я твой салют
очей, как небо, негасимых.

Каких там, к дьяволу услад!
Мы лишь мелодию сложили
про то, как молодость ушла,
которой, может быть, служили.

* * *

Я оставил последнюю пулю себе.
Расстрелял, да не все. Да и то
эта пуля, закутанная в серебре, -
мой металл, мой талант, мой – дите.

И чем дальше, тем, может быть, больше больней
это время на племя менять.
Ты не плачь над серебряной пулей моей,
мой не друг, мой не брат, мой – не мать.

Это будет так просто. У самых ресниц
клюнет клювик, – ау, миражи!
И не будет вас мучить без всяких границ
мой ни страх, мой ни бред, мой – ни жизнь.

* * *

Но нет! Мы были! а я говорю – нет,
как Нибелунги, раз их нет на сцене,
и отняты только юность и м. б. ж-знь,
но Троя, Египет, и Дарданеллы с нами.
Перед нами дрожали Дарий и Тамерлан,
когда мы ставили перед войском голые ладони,
от рёва морей до гремучих песков
как мы стояли на куполах, отводя оружье.
Убиты заряды, живут пыжи,
а помнится конница всех реляций,
не хочу ни страны, ни струны, ни войны,
а продолжаю ставить руки.
Пой! Не поётся! Живи! Не могу,
не живётся небесный алмаз в известной слизи,
как не летится, когда с билетом рейс,
как Небо низко, и каплет, и каплет!
Как не найдёшь живоговорящие глаза,
как ни наденешь голову, она сквозная,
как ни бьёшь копытом эту тупую Ось,
выбьешь только свою ногу из колена!
……………………………………………..
Сердиться не надо, мы ведь в стремени случайно,
сурдинок не надо, что несбыточная мечта,
сэр, дикций не надо, как порошок – и эта тайна.
Септимы, помада, – в этом тайме – «красота»!

Залишити коментар

avatar