В столице прошел очередной, уже седьмой по счету Международный фестиваль поэзии «Киевские Лавры». Запомнится он, в частности, экспансией в регионы и поиском новых форм на стыке различных видов искусств. Каждый год фестиваль начинается с интриги: кого наградят? Кому на сей раз достанутся половинки бронзовой скульптуры Евгения Деревянко, которая изображает двух поэтов, в раздумьях сидящих за столом друг напротив друга?
В первые годы фестиваля призы вручали одному украинскому и одному русскому литератору. Потом к лауреатам присоединились представители других литератур — лаврами на «Лаврах» увенчали грузинского и польского поэтов, соответственно, Шоту Иаташвили и Богдана Задуру. В прошлом году были вручены так называемые «молодежные премии», которые достались талантливым украинским авторам Олегу Коцареву и Андрею Любке. Что же в нынешнем?
Марианна и Мария
А в нынешнем фестиваль, можно сказать, вернулся к прежнему формату: лауреатами стали украинка Марианна Кияновская и россиянка Мария Галина. В кулуарах это решение встретили с одобрением: обе писательницы с именем, с заслугами, с немалым творческим багажом. Кстати, обе известны не только как поэты. Кияновская также прозаик, критик, переводчик и культурный деятель — в день выхода этого номера «2000» во Львове будет вручена организованная ею премия для детских писателей «Великий їжак». Галина тоже является и критиком, и переводчиком, а кроме того — автором нескольких фантастических романов, отмеченных множеством престижных премий.
Поэзия Кияновской это преимущественно философская лирика, возвышенная и самоуглубленная. Вот одно из ее характерных стихотворений, прочитанных на вечере открытия фестиваля:
— Дура Зинка тебе рассказала про чёрную простыню, а это я, твоя мама, за дверью стою и звоню. У тебя на дверях защёлка, а в руках у меня кошёлка, у меня на шее платочек из натурального шёлка. Выгляни в щёлку! У меня в кошёлке сгущёнка, тушёнка, другие всякие банки. Ну и тяжесть — из этой жести, наверное, делают танки! А ещё распишись — вот, смотри, телеграмма на бланке; папка пишет, что скоро приедет... Открой, засранка!
Старое новое
На вечер Линор Горалик пришло столько народу, что чтения пришлось перенести из зала на улицу
Неделю назад, анонсируя фестиваль, я уже рассказывал о новшествах нынешних «Лавров». Во-первых, киевский форум снова вышел за пределы столицы — с 18 по 20 мая состоялись «Киевские Лавры» в Харькове», где под чутким руководством Сергея Жадана выступили украинские и российские поэты, в частности прошлогодний лауреат фестиваля Олег Коцарев и звезда московской поэзии, победитель множества поэтических слэмов Андрей Родионов. Вообще-то это не первый случай, когда «Лавры» покидают Киев — на одном из фестивалей подобный десант высаживался в Одессе. Однако на этот раз организатор «Лавров», поэт и главный редактор журнала «ШО» Александр Кабанов обещает, что выезды в провинцию станут ежегодными.
Говорилось и о новом формате, ставшем на самом деле возвращением к старому. В этом году «Лавры» снова прошли в залах книжных кафе и магазинов — в фестиваль-ресторации «Диван» на Бессарабской площади, заново открытой (на этот раз на улице Петлюры, бывшей Коминтерна) букарне «Бабуин» и в книжном магазине «Чулан» на Пушкинской. Не все получилось так гладко, как задумывалось. Если достаточно большой прямоугольник «Дивана» и уютный квадрат «Бабуина» легко вместили всех любителей поэзии, то маленький зальчик «Чулана», в который может втиснуться никак не больше полусотни слушателей, оказался для «Лавров» слишком тесным и душным.
Впрочем, и тут модераторы нашли остроумный выход из положения, переместив выступления поэтов из закрытого помещения в колодец старого киевского дворика. На этих «дворовых» чтениях участникам и гостям фестиваля запомнилась бабушка со второго этажа, которая поначалу возмущалась — мол, что это еще за стихи под ее окнами? Потом поняла, что поэты ведут себя культурно, сменила гнев на милость и не раз выходила на балкончик послушать выступления Линор Горалик, Юрка Издрыка, Бахыта Кенжеева и Богдана Задуры. Надеюсь, что-нибудь из услышанного ей понравилось.
Стихи с добавкой
Одним из самых ярких выступлений «Киевских Лавров» стал дуэт поэта Андрея Коровина и музыканта Александра «Фагота» Александрова
Нельзя также считать принципиальным новшеством присутствие на фестивале вечеров с нестандартным текстово-визуальным или текстово-музыкальным способом подачи поэтических сочинений. Безусловно, такого рода мероприятия проводились на «Лаврах» и раньше. Однако на этот раз их было необычно много — восемь, добрая треть всех чтений фестиваля. Побывать на большинстве из них у меня, к сожалению, не было никакой возможности, но те, которые удалось посетить, произвели немалое впечатление.
Особенно это касается проекта «Коровин и Фагот», второй год представляемого на поэтических площадках Москвы и фестивалях поэзии. Первый раз я услышал творческий тандем поэта Андрея Коровина и музыканта-мультиинструменталиста Александра «Фагота» Александрова на Волошинском фестивале в Коктебеле, и тогда он особого впечатления не произвел. Оказалось, многое зависит от помещения и настроения. В Коктебеле дуэт выступал в огромном, на три четверти пустом актовом зале Дома культуры и явно не ощущал контакта с публикой. В киевском «Бабуине» этот контакт был практически идеальным. Поэт и музыкант поймали кураж: Коровин превратил чтение в настоящий спектакль, а прекрасно владеющий множеством инструментов «Фагот» устроил несколько виртуозных импровизаций — например использовал «рояль в кустах», то есть случайно оказавшееся на сцене «Бабуина» пианино.
Немалый интерес вызвал вечер редактора отдела поэзии журнала «Новый мир» Павла Крючкова «Звучащая литература». Этот проект однажды уже был представлен на «Лаврах», однако его прелесть в том, что Крючков всякий раз привозит совершенно новую программу. На нынешнем фестивале публика услышала как относительно недавние записи, сделанные на кассетный магнитофон или диктофон (Иосиф Бродский, Аркадий Пахомов, Олег Чухонцев), так и треки девяностолетней давности, созданные при помощи фонографа (Александр Блок, Николай Гумилев, Осип Мандельштам).
Самой интересной мне показалась запись Семена Гудзенко, киевлянина, поэта-фронтовика, умершего от ран в 31 год. Свое знаменитое хрестоматийное «Перед атакой», написанное им в 1942-м, в двадцать лет, Гудзенко читает не просто с вдохновением, а с настоящей солдатской яростью. Кстати, любопытная деталь: в оригинале строка «Бой был короткий. А потом глушили водку ледяную» звучала так: «Бой был короткий. А потом глушили самогонку злую». Советская цензура не дремала.
Трудности перевода
Как обычно, фестиваль — это не только чтения, но и встречи, дискуссии, круглые столы и многочисленные беседы, как формальные, так и неформальные. О вторых рассказывать не возьмусь, хотя радость общения с ведущими поэтами современности преувеличить трудно. А вот среди первых я бы отметил разговор на радиостанции «Эра», по традиции проявляющей интерес к литературе и, в частности, к поэзии. Состав участников прямого эфира презентовал «Лавры» в полной мере — в студии собрались свежеиспеченный лауреат Марианна Кияновская, двуязычный, русско-украинский автор Дмитрий Лазуткин, пишущий по-русски и по-английски Андрей Грицман из Нью-Йорка и ваш покорный слуга.
Дмитрий Лазуткин
Андрей Грицман
Шалва Бакурадзе
За 45 минут прямого эфира мы успели обсудить немало тем, в том числе проблему перевода. Известно, что поэзия непереводима в принципе — в том смысле, что переведенное стихотворение всегда отличается от оригинала весьма значительно. Грицман заметил, что поэзия, особенно в авторском исполнении, зачастую понятна без перевода — ведь стихи суть не только текст, но и голос, мелодика, интонация, жесты. Конечно, это преувеличение, поэзия прежде всего все-таки «слова, слова, слова». Тем не менее к мнению Грицмана на «Лаврах» была любопытная иллюстрация в лице Шалвы Бакурадзе. Он читал свои стихи по-грузински, словно молитву — предельно сосредоточенно, сильным монотонным голосом с типичными для молений модуляциями. Эта манера несла в себе столько информации, что перевод стихотворения добавил к услышанному не так уж много.
Тот же Грицман сказал еще одну важную вещь: поэзия — это прежде всего личность. Действительно, искусство стихосложения, в отличие от других искусств, выражает личность автора самым что ни на есть прямым, непосредственным образом. Иногда силу этой личности можно ощутить и без всякого перевода. Но все же, да простит меня Андрей, с переводом ее можно ощутить гораздо более точно и полно. Собственно, одна из главных целей «Киевских Лавров», да и всех прочих международных фестивалей — живые контакты между авторами, взаимные переводы с языка на язык, расширение и углубление диалога между культурами разных стран и народов. «Лавры» идут по этой стезе уже семь лет. Надеюсь, их дальнейший путь будет не менее успешен, чем пройденный.
Юрий ВОЛОДАРСКИЙ
Данная статья вышла в выпуске №21 (607) 25 – 31 мая 2012 г.
+ фото: Александр Татаринов
На вечер Линор Горалик пришло столько народу, что чтения пришлось перенести из зала на улицуНеделю назад, анонсируя фестиваль, я уже рассказывал о новшествах нынешних «Лавров». Во-первых, киевский форум снова вышел за пределы столицы — с 18 по 20 мая состоялись «Киевские Лавры» в Харькове», где под чутким руководством Сергея Жадана выступили украинские и российские поэты, в частности прошлогодний лауреат фестиваля Олег Коцарев и звезда московской поэзии, победитель множества поэтических слэмов Андрей Родионов. Вообще-то это не первый случай, когда «Лавры» покидают Киев — на одном из фестивалей подобный десант высаживался в Одессе. Однако на этот раз организатор «Лавров», поэт и главный редактор журнала «ШО» Александр Кабанов обещает, что выезды в провинцию станут ежегодными.Говорилось и о новом формате, ставшем на самом деле возвращением к старому. В этом году «Лавры» снова прошли в залах книжных кафе и магазинов — в фестиваль-ресторации «Диван» на Бессарабской площади, заново открытой (на этот раз на улице Петлюры, бывшей Коминтерна) букарне «Бабуин» и в книжном магазине «Чулан» на Пушкинской. Не все получилось так гладко, как задумывалось. Если достаточно большой прямоугольник «Дивана» и уютный квадрат «Бабуина» легко вместили всех любителей поэзии, то маленький зальчик «Чулана», в который может втиснуться никак не больше полусотни слушателей, оказался для «Лавров» слишком тесным и душным.Впрочем, и тут модераторы нашли остроумный выход из положения, переместив выступления поэтов из закрытого помещения в колодец старого киевского дворика. На этих «дворовых» чтениях участникам и гостям фестиваля запомнилась бабушка со второго этажа, которая поначалу возмущалась — мол, что это еще за стихи под ее окнами? Потом поняла, что поэты ведут себя культурно, сменила гнев на милость и не раз выходила на балкончик послушать выступления Линор Горалик, Юрка Издрыка, Бахыта Кенжеева и Богдана Задуры. Надеюсь, что-нибудь из услышанного ей понравилось.Стихи с добавкойОдним из самых ярких выступлений «Киевских Лавров» стал дуэт поэта Андрея Коровина и музыканта Александра «Фагота» АлександроваНельзя также считать принципиальным новшеством присутствие на фестивале вечеров с нестандартным текстово-визуальным или текстово-музыкальным способом подачи поэтических сочинений. Безусловно, такого рода мероприятия проводились на «Лаврах» и раньше. Однако на этот раз их было необычно много — восемь, добрая треть всех чтений фестиваля. Побывать на большинстве из них у меня, к сожалению, не было никакой возможности, но те, которые удалось посетить, произвели немалое впечатление.Особенно это касается проекта «Коровин и Фагот», второй год представляемого на поэтических площадках Москвы и фестивалях поэзии. Первый раз я услышал творческий тандем поэта Андрея Коровина и музыканта-мультиинструменталиста Александра «Фагота» Александрова на Волошинском фестивале в Коктебеле, и тогда он особого впечатления не произвел. Оказалось, многое зависит от помещения и настроения. В Коктебеле дуэт выступал в огромном, на три четверти пустом актовом зале Дома культуры и явно не ощущал контакта с публикой. В киевском «Бабуине» этот контакт был практически идеальным. Поэт и музыкант поймали кураж: Коровин превратил чтение в настоящий спектакль, а прекрасно владеющий множеством инструментов «Фагот» устроил несколько виртуозных импровизаций — например использовал «рояль в кустах», то есть случайно оказавшееся на сцене «Бабуина» пианино.Немалый интерес вызвал вечер редактора отдела поэзии журнала «Новый мир» Павла Крючкова «Звучащая литература». Этот проект однажды уже был представлен на «Лаврах», однако его прелесть в том, что Крючков всякий раз привозит совершенно новую программу. На нынешнем фестивале публика услышала как относительно недавние записи, сделанные на кассетный магнитофон или диктофон (Иосиф Бродский, Аркадий Пахомов, Олег Чухонцев), так и треки девяностолетней давности, созданные при помощи фонографа (Александр Блок, Николай Гумилев, Осип Мандельштам).Самой интересной мне показалась запись Семена Гудзенко, киевлянина, поэта-фронтовика, умершего от ран в 31 год. Свое знаменитое хрестоматийное «Перед атакой», написанное им в 1942-м, в двадцать лет, Гудзенко читает не просто с вдохновением, а с настоящей солдатской яростью. Кстати, любопытная деталь: в оригинале строка «Бой был короткий. А потом глушили водку ледяную» звучала так: «Бой был короткий. А потом глушили самогонку злую». Советская цензура не дремала.Трудности переводаКак обычно, фестиваль — это не только чтения, но и встречи, дискуссии, круглые столы и многочисленные беседы, как формальные, так и неформальные. О вторых рассказывать не возьмусь, хотя радость общения с ведущими поэтами современности преувеличить трудно. А вот среди первых я бы отметил разговор на радиостанции «Эра», по традиции проявляющей интерес к литературе и, в частности, к поэзии. Состав участников прямого эфира презентовал «Лавры» в полной мере — в студии собрались свежеиспеченный лауреат Марианна Кияновская, двуязычный, русско-украинский автор Дмитрий Лазуткин, пишущий по-русски и по-английски Андрей Грицман из Нью-Йорка и ваш покорный слуга.Дмитрий ЛазуткинАндрей ГрицманШалва БакурадзеЗа 45 минут прямого эфира мы успели обсудить немало тем, в том числе проблему перевода. Известно, что поэзия непереводима в принципе — в том смысле, что переведенное стихотворение всегда отличается от оригинала весьма значительно. Грицман заметил, что поэзия, особенно в авторском исполнении, зачастую понятна без перевода — ведь стихи суть не только текст, но и голос, мелодика, интонация, жесты. Конечно, это преувеличение, поэзия прежде всего все-таки «слова, слова, слова». Тем не менее к мнению Грицмана на «Лаврах» была любопытная иллюстрация в лице Шалвы Бакурадзе. Он читал свои стихи по-грузински, словно молитву — предельно сосредоточенно, сильным монотонным голосом с типичными для молений модуляциями. Эта манера несла в себе столько информации, что перевод стихотворения добавил к услышанному не так уж много.Тот же Грицман сказал еще одну важную вещь: поэзия — это прежде всего личность. Действительно, искусство стихосложения, в отличие от других искусств, выражает личность автора самым что ни на есть прямым, непосредственным образом. Иногда силу этой личности можно ощутить и без всякого перевода. Но все же, да простит меня Андрей, с переводом ее можно ощутить гораздо более точно и полно. Собственно, одна из главных целей «Киевских Лавров», да и всех прочих международных фестивалей — живые контакты между авторами, взаимные переводы с языка на язык, расширение и углубление диалога между культурами разных стран и народов. «Лавры» идут по этой стезе уже семь лет. Надеюсь, их дальнейший путь будет не менее успешен, чем пройденный.Юрий ВОЛОДАРСКИЙДанная статья вышла в выпуске №21 (607) 25 – 31 мая 2012 г.+ фото: Александр ТатариновИсточник: 2000.net.ua
0