Бездна романа Владимира Набокова
 Умирать весело. Сальвадор Дали. Мед слаще крови (этюд), 1926, Музей Сальвадора Дали |
Как только по ТВ сообщили, что последний неоконченный роман Владимира Набокова «Подлинник Лауры» опубликован не будет, ибо такова воля писателя, в литературных и нелитературных кругах немедленно возникла дискуссия – следует ли выполнить волю автора или же правильнее будет ее нарушить?
Меж тем еще в неоконченном продолжении «Дара» («Второе добавление к «Дару») Набоков писал: «Горечь прерванной жизни ничто перед горечью прерванной работы: вероятность загробного продления первой кажется бесконечной по сравнению с безнадежной недооконченностью второй. Там, быть может, она покажется вздором, но здесь она все-таки не дописана».
Последний роман, первое пробное название которого было «Dying is Fun» («Умирать весело»), Набоков задумал за несколько лет до своей кончины. И несмотря на огромное количество другой работы (проверка переводов его книг, выпуск нового сборника), он, по свидетельству сына, более всего был захвачен новым романом. Писал в дневнике: «Вдохновение… Сияющая бессонница… Энергично возвращаюсь к бездне нового романа…»
Он рассчитывал его закончить к концу 76-го года, он его практически закончил, правда, мысленно. Но дописать не смог – был уже смертельно болен.
Дискуссия вокруг последнего романа Набокова привычно тлела, как вдруг по ТВ средь рутинных новостей блеснул хвост фразы: «…завещание Набокова»! И сообщили, что роман все же будет напечатан. Но почему? А последняя воля писателя?! Он же беззащитен перед нами, живущими. Трудно, впрочем, вообразить «беззащитного Набокова». Да и можно ли «напасть» на того, кто во всех смыслах недосягаем? В его прозе столько литературных ловушек, шифров и пластов, что любители легкой читательской наживы – сюжетной – не в силах его понять. И он вечно раздражал критиков. Они – как бы это помягче? – собаками на нем висели и до сих пор висят. А тут вдруг такой подарок – неоконченный роман. Недоработанный, то есть. Вот где будет чем поживиться. Известно же, как Набоков работал, как оттачивал каждую фразу: «Я не остановлюсь, – писал издателю, – пока не достигну личной иллюзии совершенства». И как же в таком случае публиковать незавершенный роман? Зачем? Ну да, разумеется, интересно заглянуть в мастерскую гения, но это возможно лишь в случае, если б он сам нас туда пригласил. А он не пригласил. Потому что половину работы дураку не показывают. А в данном случае все, кроме Автора, в определенном смысле дураки.
В конце концов он что, мало опубликовал завершенных трудов? Только вдумайтесь: 20 романов на двух языках, рассказы, пьесы, стихи, эссе, лекции по литературе – русской и зарубежной, переводы, письма, интервью… Читать не перечитать! Меж тем большинство «знает» лишь «Лолиту», в лучшем случае еще три-четыре романа. И я никогда не встречала человека, прочитавшего всего Набокова или хоть половину. И вот случай.
Из пункта А в пункт Б я добиралась на троллейбусе, как вдруг водитель объявил, что троллейбус дальше не пойдет. Раздраженные пассажиры высыпали на тротуар и быстро разбрелись. Но у одного из них я все же успела узнать, где появится автобус, который пойдет по прерванному пути. Я было направилась туда, как вдруг увидела… Известный писатель, можно сказать, классик советской литературы в растерянности озирался по сторонам, не решаясь даже двинуться с места – будто высадился на Луне! Видно, не привык передвигаться по городу один, и в пункте А его, наверное, в троллейбус посадили с тем, чтобы в пункте Х снял кто-то другой, а тут незадача!
Я иногда видела его по телевизору. Последний раз – в передаче, посвященной Владимиру Набокову. Только средь вокзального бедлама (дело было у Белорусского вокзала) он выглядел совсем не так, как под комплиментарными софитами ТВ. И я решила его спасать. Я подошла к нему и сказала, что могу проводить к автобусу, который пойдет по маршруту троллейбуса № 12. И добавила, что знаю его – в смысле читала и видела по ТВ. Он сразу оживился и стал меня благодарить, обрадовавшись то ли неожиданному спасению, то ли тому, что народ знает его. А скорее тому и другому – народ знает, вот и спасает. И так, во взаимной приязни, мы двинулись к автобусу.
Разумеется, меня щекотнула мысль, сказать нечто вроде я «тоже пишу» и как раз недавно опубликовали мое эссе, посвященное Набокову. Но воздержалась. Я живо представила себе, как эпатажно, как завирально это бы прозвучало – вот уж и вокзальные проводники (цы) пишут!
Прогулка с классиком подходила к концу, когда, видимо, из вежливости он вдруг спросил, что я читаю, и я, конечно, выпалила: «Набокова!» На что он, изумленно на меня взглянув, сказал: «О, значит вы хороший читатель». Я скромно потупилась, а он спросил: «И что же вам особенно нравится у него?» – «Да все почти. Ну, скажем, Bend sinister, «Бледное пламя»… Тут он вообще остановился (а мы как раз подошли к спасительному автобусу) и произнес нечто для меня странное: «А я этих названий даже не знаю…» Я оценила честность и прямоту знаменитого писателя и, пробормотав в замешательстве: «Ну, ничего, все же впереди», – быстро распрощалась и побежала прочь.
Так зачем?! Но тут выяснилось, что поздно вопрошать – СМИ плотоядно сообщили, что и в Америке, и у нас роман уже вышел в том виде, в котором автор его оставил – «на каталожных карточках», вышел – факт! «Беда в том, что голых фактов в природе не существует, потому что они никогда не бывают совершенно голыми».
Источник: Независимая газета
0