"150 тыс. руб. отправились в Украину к Ульяне Гамаюн (она, впрочем, через несколько дней от награды отказалась). " - интересно, почему?

Премия "Неформат" / «Русский репортер», 26.02.2009

"Ульяна Гамаюн — открытие премии «Неформат» — на церемонию вручения не приехала и общаться с прессой отказалась. В кулуарах даже гадали, не Пелевин ли это под звучным женским псевдонимом получил молодежную литературную премию в номинации «Крупная проза».

На самом деле ее зовут Ольга, живет она в Днепропетровске. На сайте премии говорится, что родилась она 6 января 1984 года, окончила Днепропетровский национальный университет по специальности «прикладная математика». В Сети ее текстов нет, в отличие от текстов абсолютного большинства молодых писателей нашего времени.

— Роман «Ключ к полям», возможно, начинался именно как дневник, а затем перерос в художественный текст, — говорит координатор премии «Неформат» Инга Ильм. — Героиня-программист бежит от любого общения. С ней знакомится молодой человек, понимает, что она одарена как писатель, и попадает в ее мир, борхесовско-маркесовский, мир-фантасмагорию, где есть карлики, цирк и море.
— Такого автора еще не было в современной русской литературе, — восторгался председатель жюри писатель Юрий Мамлеев. — Мир Ульяны Гамаюн — сдвинутый реализм в духе Серебряного века. Она пишет об обыкновенности, а этого никто не делает в форматной литературе.

Еще один молодой писатель из Днепропет ровска — Артем Явас, вошедший в шорт-лист «Неформата» с романом «Дыра», — говорит, что ни о какой Ульяне Гамаюн в городе не слышали. Хотя бы потому, что это псевдоним.

— Она не входит ни в какие литтусовки, а о себе в личной переписке сообщила: «Биография должна быть у звезд шоу-бизнеса, писатель может обойтись без нее», — рассказывает он. — Ни о конкурсе, ни о победе Ольги-Ульяны не написало пока ни одно городское издание (кроме местной «Афиши», где я главредствую), что само по себе симптоматично. Ее это не удивляет: «Литература никому не нужна, кроме непосредственных участников процесса. Но меня, собственно, факт моей “нужности” волнует меньше всего. Я пишу независимо от того, нуждается ли во мне Днепропетровск или плюет с высокой колокольни».

— Молодые писатели и поэты Днепропетровска уже много лет умудряются существовать без всякого участия публики: собираются несколько раз в год в местном литературном музее и устраивают что-то вроде капустников, — продолжает Явас. — Сами себя издают в альманахе «СТЫХ». Для многих это — единственная возможность увидеть свои тексты в напечатанном виде: литературных издательств или журналов в городе нет. Есть несколько издательств, выпускающих прозу на украинском, но если ты пишешь по-русски, тебе одна дорога — в Москву или Питер.

В индустриальном городе, где профессия «писатель» как социальное явление практически не существует, появление автора, способного выстроить большой сложный необычный роман, написанный блестящим языком, и удивительно, и закономерно. Такие авторы обычно и рождаются в герметичной среде, в которой не выживает среднестатистический литератор. Хотя сама Ольга-Ульяна считает себя вполне среднестатистической:

— Я очень замкнутый и скучный человек, с огромными пробелами в образовании, мне абсолютно нечего рассказывать о себе, не говоря уже о том, что я до ужаса не люблю этого делать. В общем, мне кажется, от отсутствия данных обо мне никто особо не пострадает.

В принципе, правильно. Все, что нужно, можно будет узнать из ее романа, который выйдет в издательстве «АСТ-Астрель»: что она умеет рассказать историю, владеет стилем, любит Магритта, Антониони и Висконти. А скучный человек — ну что ж, Набоков тоже называл себя скучным господином."

Газета «Коммерсантъ» № 27 (4327) от 16.02.2010 - Вам птичьим языком сказано

Литературная премия Ивана Петровича Белкина присуждается за лучшую повесть, впервые опубликованную на русском языке. Размер главного приза — 150 тысяч рублей, каждый из финалистов получает по 50 тысяч рублей. В этом году главный приз получила писательница из Днепропетровска Ульяна Гамаюн. Спустя два дня лауреатка от премии отказалась.

В отличие от романов, которые часто прямо сразу появляются в виде книг, повести практически всегда сначала печатаются в литературной периодике, так что премия Белкина воспринимается как премия "толстых" литературных журналов. И практически ею и является.

Тут надо заметить — в том, как сейчас существуют "толстые" журналы, имеется некоторая двойственность. Сама их долгая жизнь — с раннесоветских лет, сквозь перестройку и до сих пор — воплощает собой вещи действительно важные, например, преемственность и вообще неотменимость литературного процесса, но роль этих журналов в современной культурной действительности неопределенна и часто оказывается сведенной к подаче знаков, понятных ближнему кругу, а не читателям.

Нынешняя премия Белкина представляет собой знаменательное исключение из этого печального правила. Во-первых, в связи с ней разыгрался настоящий скандал, а скандалы практически всегда несут новую энергию и свежий воздух, а во-вторых, сама история вокруг этой премии разыгрывает вполне изящный литературный сюжет.

Вкратце так. Премию присудили повести "Безмолвная жизнь со старым ботинком" Ульяны Гамаюн. Имя — явный псевдоним, на церемонию вручения лауреатка не явилась, как, кстати, и год назад на вручение премии "Неформат". Вроде бы — двадцатипятилетняя программистка из Днепропетровска, но, раз вымышлено имя, может быть, вымышлено и все остальное. Вслед за этим в нескольких "литературоцентричных" интернет-дневниках появились записи, резко осуждающие решение жюри, и развернулись довольно страстные дискуссии. А через два дня после вручения премии лауреатка от награды отказалась, попросив литературного критика Светлану Василенко разместить в своем блоге информацию об ее отказе.

И хоть литературные мистификации стали в последнее время уже поднадоевшим фактом повседневной жизни, кажется, из этой истории, если вывернуть ее наизнанку и рассказать от лица таинственного автора, мог бы получиться неплохой рассказ...

...Главный упрек, адресуемый произведению госпожи Гамаюн,— его претенциозность. Только ленивый не помянул ей такое сравнение: "Мы входили в пространство торговых рядов, как входит жовиальный жуир в свою цветочную оранжерею". А ведь там есть еще "утро, тихое и нежное, как дыхание спящего ребенка" и молодой человек, от которого веет "мифами и земляникой", и так по многу раз на страницу. И не думайте, никакой самоиронии.

Писатель Юрий Буйда в своем интернет-дневнике назвал "Безмолвную жизнь" текстом, написанным "языком жеманным, на грани и за гранью пошлости", упоминавшаяся уже Светлана Василенко — "самоварным золотом, которое приняли за настоящее, а вот настоящее-то — и проглядели". Под "настоящим" золотом госпожа Василенко подразумевает повесть Эргали Гера "Кома", которая тоже была в коротком списке премии. (Отметим в скобках, что нам текст Гера тоже нравится больше, чем произведение Ульяны Гамаюн.)

Но Гер писатель если и не очень известный, то, во всяком случае, давно пишущий и вполне состоявшийся, а, по мнению госпожи Василенко, критики (а они и являются в основном членами жюри литературных премий) сегодня превратились в "оценщиков, во владельцев фабрик звезд... открывающих и штампующих "талант" за "талантом"".

На это можно было бы возразить в том смысле, что открывать и даже "штамповать" таланты — одно из предназначений литпремий "среднего звена", каковой "белкинская" и является, и что даже самые страстные хулители Гамаюн видят в ее текстах если не талант, так уж точно способности. Правда, у днепропетровской писательницы нашлись защитники и без нас.

Писатель Олег Юрьев, например, увидел в ее повести "текст, который очень хочет быть литературой, а не очерком из районной газеты и не романом Проскурина "Судьба"". Неприятие этого произведения, по его мнению,— еще одно подтверждение того обстоятельства, "что "содержанием эпохи" является нерассуждающая враждебность к литературе как к таковой". По мнению господина Юрьева, Ульяна Гамаюн хороша уже тем, что "пытается заняться пластикой, старается выстроить фразу, написать хорошо за пределами качественных представлений редактора многотиражки 70-х... в наше прекрасное время, время улицких, прилепиных, сенчиных, время реванша советских представлений о литературе".

На это можно было бы возразить, что стилистика многотиражки 70-х хоть и действительно бумирует в теперешней литературе, но все ж всего пространства отнюдь не занимает. Есть же, например, весьма любимый критиками и премированный Букером Александр Илличевский с его "пьянящим ветром, врывающимся в рамы, как любовник под кофточку", да даже и Александр Проханов, любимый совсем другими критиками, но взбивающий словесную пену покруче Ульяны Гамаюн.

Вообще тут на многое хочется возразить — и тем и другим. И в этом, как кажется, главная ценность случившегося — в всколыхнувшейся хоть на время поверхности, казавшейся уже окончательно заболоченной. В появлении необходимого для жизни литературы движения — движения мысли "вокруг" текста, по его поводу. И хотя в человеческом смысле Ульяне Гамаюн, кто бы она ни была, невозможно не посочувствовать, в смысле литературном — хорошо, что она отказалась.

А кто крайний в очереди называться Гамаюн?)))

А что, Стенное Ухо тоже хочет отказаться от 150 тыс. деревяшек?