Убили Муху.. Абдула зарезал.. заместо Петрухи. Антипетрухинская революция захлебнулась в зародыше. Аеслеп Крава не вышел затылком, сидеть бы Петрухе до новых веников. И это более вероятный исход, чем докричаться до чего-то людского в моральных недорослях. Тяжко оставаться личностью, а пуще того - заявить себя личностью наново в стае со сложившейся иерархией, где вакантно лишь место изгоя.
Рук там три пары осталось. Вот ноги жалко - можт взлет у нее с прыжка. Теперь не полетит, останется партизанить в моем саду.. мосты взрывать, составы под откос пускать(((
Ее глаза.. Ее необычайные зеленые глаза.. Что читалось тогда в них - боль? испуг? удивление? досада?.. Суждено ли мне когда забыть эти глаза и их Хозяйку, перестать терзаться этими вопросами?! Вряд ли. Такое не забывается. Из ступора вывел мамин голос у самого уха: - Знаешь ведь прекрасно, что сверчек в доме, это не к добру! - Но.. Ма, это же настоящая среднеазиатская саранча! Где ты видела сверчков, размером с зажигалку?! Она проделала путь в тысячу миль, она молила о куске хлеба и крыше над головой на одну ночь. - Сверчек! - упрямо повторила Ма и отправилась по своим делам на кухню. Я не хотел отрывать Незнакомке ноги. Честно!
Я ждал. Я был джентльмен, и не торопил события. Согласитесь, приятно чувствовать себя хозяином положения, без пошлой суеты любуясь выпуклостями, впадинками и совершенными изгибами плоти Незнакомки, сдавшейся на вашу милость. И тут в комнату вошла Ма. Легкий холодок настораживающего предчувствия пробежал у меня вдоль позвоночника - от копчика к затылку, и назад. Предчувствие не обмануло. Спустя мгновение, потревоженная пополнением персонажей гостья пятилась по столу, а Ма с нескрываемой агрессией вдохновляла меня на преследование: - Что ты застыл, как истукан?! Не дай ей спрятаться, хватай скорей! За ноги хватай!!.. Я схватил. За ноги. Уже в окне. Практически, на краю карниза. Она укусила и рванулась от меня. Секунды загустели и растеклись вокруг, смыкаясь с подступающим к окну мраком. Как в замедленной съемке, я наблюдал отчаяный, неистовый бросок Беглянки, в котором Она будто бы переламывалась через острую кромку жести, отделяясь от ног и погружаясь в пугающую кромешность.
Единственная визуальная неопрятность - массивное темноватое пятно, просвечивающее под тонкой, кажущейся полупрозрачной кожей в основании животика, ходившего ходуном в такт дыханию, процессам глотания и перистальтики. "Гамно", - подумал я, но вслух ничего не сказал. Она же увлеченно угрызала, не обращая на меня внимания. И было заметно, что крошение сухаря дается Ей с трудом. Поразмыслив над этим, я откупорил бутылку с оставшимися несколькими глотками кваса и стал капать на корку хлеба, стараясь не шибко проливать на скатерку. И оказался вознагражден. Было подлинным удовольствием наблюдать, как Она впивается в смоченные жидкостью места своей нехитрой снеди. Так прошло некоторое время, прежде чем я впервые осмелился погладить Ее, едва-едва коснувшись спины. Потом по ноге. Она вздрогнула и остановилась. С минуту мы молча неподвижно глядели друг на друга. Затем, голод возобладал, заставив Ее вернулась к прежнему занятию.
Кто когда-нибудь думал о главном, знает, что главное в этом деле - изрядно сосредоточиться. А гдеуш сосредоточишься, когда присутствуют угрызения?! Произведя несколько неудачных попыток, я забил на сосредоточение и несколько нервно включил свет. Картина, представшая перед глазами, изумила. Скорей, даже обескуражила меня. Проникнув без спросу из-за окна, моя ночная гостья сидела прямо на столе и самозабвенно угрызала одинокий ржаной сухарик, довольно долго остававшийся мне назиданием в память о тех временах, когда можно было не считать крошки и пренебрегать хлебными объедками. Я подтянул костыли, с ловкостью олимпийского гимнаста поднял свой прекрасный мускулистый торс и без в несколько костыльных махов приблизился впритык к незванной нахлебнице. Не стану морочить вам голову тем, что от Ее обнаженного тела душным июлем якобы исходила необычайная свежесть, либо тонкий отголосок аромата девственных лесов амазонии и всякой подобной лирической мурой. Ничуть не бывало! Ни запаха, ни смрада.
0