век стоишь одна во поле, ветры треплют твои, вепри, кучерявые пароли от дверей в иные роли, счастья сон и горя лепры... поутряне подымуся, ко березоньке прижмуся, как облАком обойму, суть древесную пойму! и втечет в меня понятье деревянного заклятья, и застынем мы вдвоем, и колечком - окоем...
Маленький мальчик как модуль техногенных категорий залезает на дерево, начинает жевать грушу. Оставляя за собой право на развенчание старых теорий, копошение в поисках смысла и прочих фрагментов Пуруши.
И вот, после стольких десятилетий поисков и метаний, пройдя сквозь игольное ушко верблюдов воды, огня и сквозь медные трубы, лежа себе кверху пузом на своем стареньком диване он вспоминает любимых детей, зверей, тепло их улыбок, и женщин любимых, их ласку и нежные губы...
а не надо ни каяться, ни обязываться, ни исправляться... вот представьте: на необитаемом острове живет живописец. Он рисует как получится, и сильно ли его интересует мнение гм... вообще какое-либо? ну, это тоже не совсем правильно, потому что мы общественные существа... но... сможете продолжить?
ага, тога нада удорения правельно зтавидь! ПезднЯ! Єта ж он, чернобурко-песец, нашево чрева сухое мочалово, капслок вселенских утробий, головизна желатиновіх капсул, преддверие мировога виагра... За щет тово, шо всем причинное место дверми прищемят. Ходімо, будь ласка, вас чекають в залі очікування... І - квітак на літок із зрібрястим крилом...