LITCENTR

Остаться навсегда в былых пределах
Империи и очереди ждать
Без привилегий, в дом для престарелых,
Где тишь да гладь да божья благодать.

И дряхлостью своей не отягчая
И без того несчастную семью,
Дремать над кружкой испитого чая,
Припоминая смутно жизнь свою.

Смотреть, как снег в окошке тает ранний,
Со стариками разговор вести.
Но это ли предел твоих мечтаний –
Концы с концами всё-таки свести?

Напрасно люди сделались истцами,
Жизнь всё равно отвергнет счёт истца, –
В ней никому свести концы с концами
Ещё не удавалось до конца.

О временах стыда и унижений
Строку из крови, а не из чернил,
Рязанский Надсон, всероссийский гений
Со скифского Олимпа уронил.

И многоточье предстоит поставить
Во всю строку, чтоб не сойти с ума.

..........................................................

Вернуться в метрополию, хотя ведь
Она теперь колония сама.

Истаяли в кромешном отчужденье
Прибрежная косая полоса,
Все свечи в маяках её, все тени,
Знакомые когда-то голоса.

Здесь вовсе о тебе забудут скоро,
Здесь без тебя полно забот. И вот
Взойдёшь на паперть чуждого собора,
Где кто-то что-то всё же подаёт.

Где грубые твои мольбы и пени
В сугубую сольются Ектенью
И трижды снегом лягут на ступени
И на седую голову твою.

1987

* * *

Кураторы мои… Судить не буду
Искусство ваше, ваше ремесло.
Немыслимое бремя на Иуду
По наущенью Господа легло.

Полуночные призраки и тени,
Кураторы мои, ко мне звоня,
Какое ни на есть, но развлеченье
Вы всё же составляли для меня.

И до сих пор на адском круге шатком,
Не позабыть и не припомнить мне
Полуседого полиглота в штатском
И жилистого лётчика в пенсне.

Проследовал за мной за океаны
И дружеской заботой обложил
Меня полуариец полупьяный,
Тверского променада старожил.

Кураторы мои… Полуночные
Звонки, расспросы про житьё-бытьё,
Мои родные стукачи России,
Мои осведомители её.

1994